Он самодовольно улыбнулся. Ситуация внезапно развернулась в самую благоприятную сторону. Теперь он мог не только убить Тимура – в этом проблемы не было, достаточно нажать на спусковой рычаг, но и взять его в плен.
Невероятная удача! За голову мертвого изменника Стратег обещал сто монет, а за живого – двести. И сейчас эти двести золотых уже практически бренчали в карманах сержанта. Оставалось лишь грамотно использовать момент.
– А то что? – спросил Тим.
– А то прострелю брюхо. Чего непонятного?
– И что ты предлагаешь?
– Хороший вопрос. – Капитолиец ощерился. – Предлагаю сдаться в плен. Тогда гарантирую жизнь.
– С чего бы это? – не поверил Тим.
– С того, что ты нужен Стратегу Якубу.
– Стратегу Якубу?
– Да. Слышал о таком?
– Кое-что слышал. – Тим завел диалог, чтобы элементарно потянуть время. Сама же ситуация выглядела, мягко говоря, неважнецки. – Значит, я ему нужен?
– Нужен.
– А зачем?
– Откуда я знаю? – уклончиво ответил сержант.
Он знал, что Тимура так или иначе ждет смертная казнь. Но зачем человека лишать надежды раньше времени? Он ведь и в отчаяние впасть может. И откажется сдаваться.
– А что ты знаешь? – спросил Тимур.
– Все, что я знаю, это то, что тебя ищут… Ты это, брось меч на землю. Некогда мне с тобой болтать.
– А если не брошу?
– Тогда прострелю тебе ногу. Затем – вторую. Потом свяжу и спрячу в развалинах – до подхода наших. Понятно объяснил?
– Понятно, – сказал Тим. – А это видел?
– Что?
– Вот это. – И Тим протянул вперед правую ладонь, сжимавшую гранату. – Видишь, что у меня есть?
Капитолиец нагнул шею, присматриваясь, и тут же инстинктивно отпрянул назад.
– Ну, предположим, вижу, – отозвался с настороженностью. – Подумаешь, «лимонка». Пока ты успеешь вытащить чеку… Кстати, положи быстро гранату на землю. Иначе прострелю тебе плечо. Считаю до трех…
– Дурак, ты, мужик, – сказал Тим, разворачивая кисть так, чтобы капитолиец разглядел запал. – Ты чего – не видишь? Чека уже вытащена. Если я положу гранату на землю, знаешь, что произойдет?
Глаза сержанта мгновенно округлились. Он молчал несколько секунд, потеряв дар речи. Потом произнес уже без прежнего энтузиазма в голосе:
– Хочешь сказать, что собираешься взорвать нас обоих?
– Пока еще не решил. Но если ты будешь настаивать на своем предложении – сделаю это.
– На каком предложении?
– На предложении сдаться в плен. Уж лучше я отправлюсь на тот свет вместе с тобой, чем сдамся. Я знаю, что меня все равно убьют. Учти, стоит мне разжать ладонь…
Бугров облизнул губы.
– Не глупи. Зачем тебе гибнуть? Я же объяснял – Якуб просто хочет с тобой поговорить.
– Просто поговорить? То-то он ко мне наемных убийц подсылает каждый день.
– С чего ты взял?
– С того. Один человек рассказал. Борис его зовут. Вернее, звали. Член Когорты Избранных Борис. Слышал о таком?
Сержант машинально кивнул. Вот оно что! Значит, Борис перед смертью успел кое-что разболтать Тимуру. Теперь его не получится обвести вокруг пальца. И в плен он теперь не сдастся. Вот тебе и повезло… Чем такое везение, уж лучше невезучим быть.
– Что ты предлагаешь, Тимур? – спросил Бугров, делая шаг вбок – к дереву.
– Просто разойтись.
– Как?
На самом деле сержант уже решил, как можно вывернуться из безвыходной ситуации. Не просто вывернуться – а с пользой для себя. Он понял – если выстрелить Тимуру в голову и сразу заскочить за толстый ствол дерева, то осколки взорвавшейся гранаты его не достанут. Пусть Тимур погибнет, удильщик с нею, с сотней золотых. Мертвый Тимур – это тоже неплохо. И сто монет в придачу.
– Ты положишь арбалет на землю и отойдешь в сторону, – сказал Тимур. – А я засуну чеку обратно. После этого мы разберемся на мечах, как мужчины.
– Вообще-то, интересное предложение, – пробормотал капитолиец, сдвигаясь еще на шаг в направлении ствола. – Только вот можно ли тебе доверять?
– Можно… Впрочем, – добавил Тим после паузы, – я передумал. Просто нажми на спуск, сестренка.
Капитолиец удивленно сморгнул. А в следующее мгновение его лицо исказила гримаса боли. Потому что подкравшаяся сзади «сестренка» Мэри «просто нажала на спуск» карабина. И не промахнулась. Видимо, у нее с братом Сррыгом от рождения был талант снайпера.
Выстрел, сделанный в спину с расстояния пяти шагов, оказался в итоге очень болезненным. Бронебойно-зажигательная пуля легко пробила старый кевларовый «бронник» капитолийца, прошила тело и застряла на выходе. Сержант вскрикнул, выронил из рук арбалет и, хватаясь за ствол дерева, медленно осел на землю.
Тим хотел для надежности добить врага мечом, но мстительная Мэри оказалась проворней. Подскочив с карабином Симонова наперевес к убийце брата, она с размаху вонзила штык ему в шею. Выдернула и вонзила снова. И еще раз…
Кровь хлестала, как из брандспойта, капитолиец хрипел, и Тим скромно отвернулся, чтобы не нарушать таинства мести и смерти. Он понимал разбушевавшуюся «сестренку». Порой очень хочется выпустить кому-нибудь кишки или порвать глотку – на то мы и люди, чтобы испытывать разные эмоции. Пусть иногда и мохнатые люди и в некотором роде дикари.
Когда Тим повернулся обратно, косматая девица сидела на корточках около дуба с чувством выполненного долга. Это чувство подчеркивала вымазанная в крови рожица, что навело Тима на некоторые мысли о роли инстинктов в поведении человекообразных существ. Но он решил эти мысли не озвучивать, учитывая деликатность момента. Спросил о другом:
– Мэри, зачем ты прибежала сюда?
– У?
– Я спрашиваю, почему ты не осталась около прицепа? Я не велел тебе бежать за мной.
– Мэри сама догадалась, что надо бежать. Мэри умная.
Логика была железная. Особенно с учетом того, что нео никогда не сомневались в своем умственном превосходстве над туповатыми хомо.
– Нави сказала Мэри – надо спасать Тима, – продолжила «сестренка». – Мэри спасала тебя – разве нет?
– Разве да, – согласился Тим. – Ты и в самом деле молодчина. Умная, храбрая – настоящий герой.
– Герой? Как Данила Кремлевский, да? – Мэри оживилась.
– Ты знаешь о Даниле Кремлевском?
– Да. Эту сказку рассказывала Нави. У Данилы была любимая женщина, ведь да?
– Ну, вроде того, – сказал Тим.
Он не помнил толком, была ли у легендарного героя женщина, но решил поддакнуть, чтобы не вступать в дискуссию. И как оказалось, поступил опрометчиво. Потому что девица поднялась с корточек и, обтерев окровавленные ладони о короткий подол своего платьишка, заявила:
