Другие версии в голову Тима прийти не успели, потому что он услышал знакомый голос урядника Хряпа. Тот появился откуда-то сбоку и, тяжело выдохнув, произнес:
– Привет, гладиатор. Уф, думал, что уже опоздал.
– Привет, – сказал Тим. – Куда опоздал?
– К началу поединка. Дошел до твоей клетки, а тебя, оказывается, уже увели. Пришлось бегом бежать.
– А зачем я тебе нужен?
– Важное дело есть, – многозначительно произнес урядник, засовывая ладонь в карман куртки. – Тебе тут от Марфы передали подарок.
– От Марфы? А где она сама?
– Наверное, у себя в каптерке сидит. Она вчера ногу подвернула, ходить до сих пор не может. Держи «конфетку».
– Конфетку? – повторил Тим, удивленно глядя на раскрытую ладонь Хряпа. Он помнил, как урядник однажды угостил его леденцом, но та конфета была без бумажки. – Это леденец?
– Я пошутил, – зевнув, произнес Хряп. – Снадобье это. Ну, ты знаешь, Марфа тебе уже такое давала.
– Допинг? – догадался Тим.
– Типа того. Но слишком рано глотать не надо – эффект пропадет. Глотай перед боем. Понял?
– Примерно понял, – сказал Тим. – Ты, кстати, не знаешь, с кем я буду драться?
– Не знаю. Знал бы, уже бы ставку сделал на тебя.
– Так сделай.
Хряп хмыкнул:
– Я в тебя верю, Тимоха, но кота в мешке не покупаю. Вдруг шамы какого-нибудь монстра нашли?
– Скоро увидим, – сказал Тим.
Он немного нервничал, как и всегда перед боем. Но не боялся. Чего может бояться человек, сутки назад смотревший в глаза потолочнику? Точнее, в буркалы. А противные все-таки твари эти потолочники.
– Скоро, да нескоро. – Урядник снова зевнул. – Вот Фрола казнят – и увидим.
– Кого казнят???
Тиму показалось, что он ослышался. Но ответа он не дождался. Зато услышал хриплый голос шпрехшталмейстера. Тот неслышно подкрался со стороны центрального входа и неожиданно произнес:
– Эй, Хряп, ты чего здесь делаешь?
– Стою, – сказал урядник. – А чего?
– Нечего здесь стоять. Ты что, в карауле?
– Только что сменился.
– Тогда иди отдыхать. Или, вон, ступай на трибуну.
– Он мне снадобье принес, – вмешался Тим. – От Марфы.
– От Марфы? Ну, принес, и пусть валит, – пробурчал распорядитель боев. – Или ты ставку хочешь сделать?
– Хочу, – сказал Хряп. – Только не знаю, кто против Тимохи дерется.
– Да ничего особенного. Ворма шамы выставили. Зубач его кличут. Помнишь, Тимоха, его?
– Еще бы, – сказал Тим. – В ногомяч играли.
– Я тоже помню, – встрял урядник. – Тимоха этого Зубача чуть не прибил тогда. Неужто оклемался «бомж»?
– Выходит, что оклемался, – сказал Игнат. – Я тоже удивился. Думал, шамы кого другого выставят, посильнее. Ну, так нашим легче. – Он посмотрел на урядника. – Так ты будешь ставку делать? Я приму.
Хряп помялся.
– Я лучше попозже. Прикинуть надо, сколько поставить.
– Ну, смотри не прогадай, – сказал Игнат и взял Тима за плечо. – Ну, ты как, Тимоха? В порядке?
– В порядке.
– Ничего не болит? Руки-ноги шевелятся?
– Да все в порядке, Игнат. Прикончу я этого ворма, не сомневайся.
– Отлично. Тогда давай за мной.
– Куда?
– Вон туда. – Шпрехшталмейстер показал рукой в сторону трибуны для людей, и Тим увидел Гермеса. – Босс с тобой пообщаться хочет. Двигай лаптями.
Они прошли вдоль ограды «колизея» и остановились около трибуны. Старшина маркитантов находился там не один. Рядом стояли два плюгавеньких мута ростом метр с кепкой, в которых Тим без труда опознал представителей загадочного племени шамов. Один из них был явно старше возрастом и при этом выше ростом.
– Вот, смотрите на нашего лучшего гладиатора Спартака, – сказал Гермес. – Кровь с молоком, как в народе говорят. С любым монстром справится.
– Кровь с молоком? – еле слышно произнес высокий шам в халатике из плотного, блестящего материала. Маленькая и плешивая голова мута походила на сморщенное яблоко. – Я никогда не пробовал. Вкусно?
Все три глаза шама прикрывались верхними веками, поэтому Тим не мог понять, куда смотрит мутант. И смотрит ли вообще. Но при этом у Тима возникло странное и неприятное ощущение, словно его разглядывают с разных сторон.
Именно с разных! Он даже обернулся, но за спиной никого не обнаружил. Вот чертовщина!
– Я тоже не пробовал, это аллегория, – сказал Гермес. И переключился на Тима: – Спартак, это наши почетные гости – глава клана шамов Руго и его помощник.
Помощника Гермес по имени не представил. А Тим был готов поклясться, что никто из шамов даже не приоткрывал рта. Однако в голове у него прошелестело: «Люм-м-м». Тихонечко так прошелестело – как будто очень слабый ветерок обдул мозги.
– И чего? – спросил Тим.
Шамы ему не понравились. Невзрачные какие-то, дохляки, по-иному не скажешь, а еще и такие страхолюдины, что дампы просто отдыхают. Правда, тихие, чистенькие и опрятные, видно, что халатики свои стирают и штопают, и вони никакой. Будто и нет их рядом – закроешь глаза и не почувствуешь ни фига.
Однако общее ощущение все равно было противным. И проблема крылась не во внешнем уродстве. Да, жутковатые на вид ребята, зато пасти не открывают, не рычат, брызгая слюной, и когти веером не делают. В чем-то даже забавные, как тряпичные куклы. Но Тим чувствовал угрозу и, что самое неприятное, не мог определить ее источник.
Это можно было сравнить с ощущением, когда ты идешь в кромешной тьме, постоянно чувствуя чье-то дыхание и понимая, что в любой момент на тебя может наброситься злобный враг. Но невидимый, нападение которого ты неспособен предотвратить. И от этого ощущения леденеет сердце, а кожа покрывается противными лягушачьими пупырышками.
– Не удивляйся, Тим, но наши добрые соседи хотели убедиться, что ты не киборг, – сказал старшина. – Видишь ли, по правилам не допускается, чтобы человекоподобные сражались с киборгами. А ты так всех чихвостишь в хвост и гриву, что у наших партнеров по бизнесу возникли определенные сомнения… Дай-ка сюда руку – сейчас проведем эксперимент.
Тим слегка удивился, но протянул Гермесу ладонь. Тот ухватил ее пальцами своей левой руки, а правой вытащил из ножен кинжал. Затем поднес клинок к локтевому сгибу Тима и скользящим движением сделал поверхностный надрез.
Руку обожгло резкой болью. Но Тим лишь поморщился, потому что, наблюдая манипуляции Гермеса, ожидал чего-то подобного – пакости какой-нибудь, иначе говоря. Он увидел, как на месте пореза разошлась кожа, обнажив багровое мясо, и струйкой потекла алая кровь.
