Ни фига себе эксперимент! Тут и без того каждый день литрами кровь проливаешь, а им, упырям, все мало.
– Смотрите, господа. – Гермес ухмыльнулся. – У нас все честно, можете проверить.
Помощник Руго досеменил до Тима и уставился на его руку. Пристально так уставился, аж чуть носом в ранку не уперся. Подглазные щупальца шама при этом приподнялись и зашевелились, как толстые червяки.
– А ты лизни, чувырла, – посоветовал Тим. – Может, у меня керосин вместо крови.
Шам наклонил набок голову, словно прислушиваясь. Потом прикоснулся тонким, как веточка кустарника, пальцем к кровяной струйке и, поднеся ко рту, лизнул его. Тонкий язычок, похожий на язык ящерицы, быстро выскочил из безгубого рта и тут же втянулся обратно. После чего узенькая физиономия шама приобрела задумчивое выражение.
– Ну что там, дегустатор? – поинтересовался старшина. – Быстрее нельзя, Люм? У нас еще дел много.
Шам причмокнул и сделал глотательное движение, шевельнув выступающим кадыком. Затем пискляво проговорил, обращаясь к старшине:
– Можно еще разрезать? Этого недостаточно для анализа. У него что, малокровие?
– Вот дам сейчас по башке, узнаешь, что такое малокровие! – возмутился Тим. – Тебе, чувырла, здесь что – обжираловка?
– Спокойно, Спартак. – Гермес предупреждающе поднял ладонь, одновременно подмигнув Тиму. – Не надо обижать наших гостей. Но, господа, Спартак прав. Ему предстоит жестокая схватка, а вы – резать. Надо и честь знать.
Старшина изображал дипломата, хотя сам с удовольствием влепил бы сейчас привередливому муту пинка. Просьба Руго об экспертизе Спартака застала главу маркитантов врасплох – это было невиданное дело – подвергать гладиаторов дополнительной проверке. Но он согласился, чтобы не портить отношения с кланом шамов – не вовремя это, на носу война с Капитолием.
«Пусть проверяют, – решил Гермес, – Тим уж точно не киборг, это и Марфа подтвердила. А она-то нормального парня от киборга всегда отличит».
– Мало крови, – недовольно пробурчал Люм. – Так непонятно. Мне бы грамм пятьдесят.
– Ты губешки-то не раскатывай, – старшина повысил голос. – Чего тебе непонятно? Это кровь?
– Кровь. – Шам кивнул.
– Человеческая?
Мутант втянул воздух крючковатым носом и с неохотой процедил:
– Человеческая.
– Тогда о чем разговор?
Люм не ответил, опусти веки. Казалось, он вдруг ни с того ни с чего задремал, но опытный Гермес просек в чем дело. И немедленно отреагировал:
– Эй, Люм! Ты мне на мозги не дави!
– Чего? – «Двуглазый» изобразил невинную физиономию.
– Того! – рявкнул старшина. – Думаешь, я не чувствую, как ты мне в мозги лезешь?
– Да не лез я никуда, – заюлил шам. – Просто задумался.
«Ах, вон оно что! – понял Тим. – Оказывается, эти ушлепки на ходу залезают в мозги. Вот почему мне стало так паршиво… Интересно, удалось ли им что-то выудить в моем сознании?»
– Гермес, не будем ссориться по пустякам. – Голос Руго прозвучал тихо, но при этом весомо и убедительно. Так, что Тим непроизвольно поежился.
– Это ты называешь пустяками? – возмутился Гермес. – Он меня загипнотизировать хотел.
– К чему неоправданные подозрения? – прошипел Руго. – Мы же цивилизованные существа, а не дикари. Как быть с презумпцией невиновности, Гермес?.. Люм не хотел ничего дурного. Просто энергию сознания очень трудно контролировать. Это – высшие материи.
Шам задрал голову, демонстрируя устремленность в «высшие материи», и высокопарно изрек:
– Я приношу извинения за поведение Люма, и будем считать инцидент исчерпанным, господа.
– Ладно, будем считать, – сказал Гермес. – И если уж о презумпции… Что дальше? Проверка закончена?
– Закончена. У нас нет претензий к Спартаку. Мы готовы к поединку.
– Отлично! – Старшина изобразил улыбку. – Тогда скоро начнем. А перед этим предлагаю вам посмотреть очень пикантное зрелище. В качестве бонуса, так сказать.
– Что за зрелище?
– Такое, какое ты любишь, Руго. Будет много свежей крови. Тепленькой, так сказать… Ты получишь истинное наслаждение. Эй! – Старшина махнул рукой, подзывая охранника, стоявшего у прохода на трибуну. – Вас, господа, проводят в ложу для почетных гостей. А я присоединюсь чуть позже.
Уходя, Руго вскользь взглянул на Тима – не столько взглянул, сколько мазнул взглядом. Но тот мгновенно ощутил, как покрывается гусиной кожей. Вот же тварь зловредная! Попадешься такому на узкой тропке… Неужели от них нет защиты?
– А кровь у тебя, Тимоха, и на самом деле быстро сворачивается, – задумчиво произнес Гермес, глядя вслед удаляющимся шамам. – Ну, да сейчас не об этом речь. Как состояние, гладиатор?
– Нормально, – сказал Тим. – Гермес, а как ты почувствовал, что они… это, в мозгах копаются?
– С мое поживешь, и не то научишься чувствовать. А ты разве ничего не чувствовал?
– Чувствовал, – признался Тим. – Неприятно было. Как будто тебе… как будто в кишки залезают. И леденеешь весь.
Старшина ответил не сразу. Только сейчас до него дошло, что шамы пытались обвести его вокруг пальца. Проверка гладиатора была ими предложена для отвлечения внимания, подумал Гермес. На самом деле Руго хотел на коротком расстоянии прощупать сознание Тимохи. То ли что-то заподозрил, то ли хотел о чем-то узнать. Но вряд ли он мог выведать стоящую информацию – ведь Тимоха ни черта не помнит о себе.
Да и следил Гермес за его состоянием. По опыту старшина знал, что человек, попавший под контроль шамов, резко меняет свое поведение. А как иначе? Мозг не может одновременно выполнять разные команды. И когда твой мозг контролируют шамы, ты становишься, как кукла. Сам человек этого не замечает, но со стороны очень даже бросается в глаза.
– Они тебя прощупывали, – сказал Гермес. – Пытались понять, что ты за фрукт. Они, гаденыши, разное могут с человеком вытворять. Могут мысли разузнать, могут загипнотизировать. А могут просто на фиг вырубить… Но сейчас они тебя всего лишь прощупывали.
– Так это же хреново. А вдруг они меня во время схватки вырубят?
– Не боись, Тимоха. – Старшина усмехнулся. – Мы тут тоже не дураки – меры принимаем. И запомни – не родился еще человек, который мог бы обмануть Гермеса.
– А я и не пробовал, – сказал Тим.
– А я и не про тебя. Что касается тебя… В общем, я что хотел сообщить? Изменником оказался Фрол. Так что подозрения в предательстве с тебя снимаются. Фактов нет, а презумпцию невиновности никто не отменял… Чего не радуешься? Не будут тебя на дыбе пытать.
– Спасибо, – сказал Тим.
– Но сильно не радуйся. Искать схрон с товаром была твоя идея. Поэтому за тобой должок. Победишь сегодня – долг скощу.
