Несмотря на то что стальная стрелка арбалета пронзила тщедушное тельце мутанта почти насквозь, он не потерял сознания. Но испытал чудовищную боль. И эта боль породила в его мозгу мощнейший ментальный заряд агрессивной энергии. Удержавшись на ногах и развернувшись, Лыс увидел три приближающиеся фигуры, однозначно идентифицировал их как врагов и нанес ответный удар.
На терминологии шамов это называется «накатить волну» – то есть ударить не по конкретной цели, а по определенной площади, цепляя все подряд. Такой удар слабее акцентированного, потому что ментальная энергия рассеивается. Но зато «волна» захватывает больше целей. Притом чем короче расстояние, тем губительней последствия.
Если бы на месте Лыса находился его одноглазый собрат Гук, то капитолийцы отделались бы легким испугом. Хотя бы из-за того, что находились в защитных шлемах, экранирующих ментальную энергию. Да и расстояние в двадцать с лишним метров для младшего шама относительно велико, особенно в том случае, если он не пользуется рамкой-усилителем.
Но Лыс был двуглазым шамом, способным поражать цели на расстоянии в сто с лишним метров. А болевой, практически предсмертный импульс от стрелки арбалета и вовсе превратил шама в монстра. Можно сказать, что капитолийцы попали под атаку смертельно раненного и оттого предельно разъяренного зверя. Как итог, защитные экраны кустарных шлемов не выдержали напора стихии.
Больше всего не повезло арбалетчику Митяю, которого Лыс инстинктивно обозначил в качестве главной цели. А тот еще и бежал впереди всех, торопясь добить мутанта палашом. В результате схлопотал импульс такой силы, что в шлеме образовалась дыра, а мозг буквально выкипел.
Отставшему на пару шагов копейщику Осипу повезло чуть больше – в том смысле, что его мозг пострадал не так сильно. Но последнее обстоятельство не спасло капитолийца от смерти по причине, которую врачи начала двадцать первого века определили бы как «кровоизлияние в мозг». Одно утешение – смерть получилась легкой и почти незаметной для Осипа.
А вот кому по-настоящему повезло, так это лейтенанту Рыкову. Он не только отставал от Митяя, но еще и находился с ним на одной линии огня. Поэтому ментальный удар Лыса достал лейтенанта по касательной. Тоже получилось неслабо, но и не смертельно. Рыков упал на колени и, перед тем как вырубиться, успел выпустить короткую очередь в сторону Лыса. Правда, не попал.
Что касается Латыпова, который скрывался за колонной, то ментальный удар двуглазого зацепил его краем и, если так можно выразиться, на излете. Он даже смог нажать на спусковой крючок, и пуля в результате разнесла Лысу череп. Однако в следующий миг старшина потерял сознание…
* * *
– Ты слышал, Толян? – спросил караульный Клим.
– Чего? – вяло откликнулся напарник.
– Слышал, говорю? Вроде стреляли.
– Ничего не слышал. Где стреляли?
– Вон в той стороне. Как раз около затопленной станции.
– Да ни фига я не слышал, – сказал Толян и сладко зевнул. – Прикинь, балда, до конца смены около часа. Чего ты шебуршишься? Почудилось, наверное.
– Нет, Толян, не нравится мне это. Стой здесь и следи за тем местом. А я спущусь в караулку и доложу начкару.
* * *
Сергей Латыпов не знал, сколько времени он находился без сознания. Но когда очнулся и обрел способность видеть, заметил, что картина на месте схватки сильно изменилась. Самым неприятным оказалось то, что все трое разведчиков неподвижно лежали на полу. Зато у края лестницы стоял шам и как ни в чем не бывало крутил по сторонам своей маленькой, с человеческий кулак, башкой.
«Ах, ты, сучонок! – подумал Латыпов, машинально вскидывая к плечу приклад автомата. – До сих пор жив, упырь гребаный. Ну, получай, пиндос, гранату!»
Старшина не знал, что младший шам Гук, которого он перепутал с двуглазым Лысом, не способен доставить ему серьезных неприятностей – просто взял и срезал упыря очередью. И, разумеется, поступил правильно, потому что спрашивать в такой ситуации «Эй, ребята, кто тут из вас старше по званию?» было бы верхом глупости.
А вот в голого мужика старшина стрелять не стал, хотя тот успел вооружиться мачете. Ведь что такое мачете против автомата? Да ничего! Примерно то же самое, что соломинка против меча. А вот задача взять «языка» сейчас вышла на первый план.
Поэтому Латыпов решил не спешить с окончательными выводами, но прицел на туловище мужика навел – на всякий случай, если тот вздумает куда бежать. Потом поднялся с пола и выкрикнул:
– Эй, паря! Стой на месте! А то сразу завалю!
«Паря» повел себя адекватно, без глупого дерганья. Разве что развернулся к старшине корпусом, потому что до этого стоял боком. Секундой ранее у Латыпова возникло смутное подозрение – из-за того, что он заметил на плече обнаженного незнакомца татуировку. Говорящую татуировку, очень похожую на фигурку орла.
– Брось оружие! – крикнул Латыпов, осторожно приближаясь к парню. – Ты кто такой?
И перевел прицел на лицо.
– Человек! – отозвался неизвестный и демонстративно отшвырнул мачете в сторону.
– Вижу, что человек, – сказал Латыпов. – Как тебя зовут?
До парня оставалось еще шагов двадцать. И в помещении было, мягко говоря, темновато. Но оптический прицел с подсветкой практически не оставлял вариантов для сомнений. Требовалось лишь получить подтверждение. Последнее подтверждение.
– Зачем тебе мое имя? – ответил незнакомец.
– Затем, что от этого зависит твоя жизнь.
Неизвестный промолчал.
– Слушай, не тяни крысопса за хвост, – попросил Латыпов, сдвигая прицел на грудь парня. – Времени у нас в обрез.
И опустил автомат, обнаружив на шее незнакомца шнурок с клыком нео. Тем не менее все-таки спросил – скорее, для проформы:
– Так как тебя зовут?
– Предположим, Тимур, – с неохотой отозвался парень.
– Ну, здравствуй, Тимур. – Старшина поднял забрало и неторопливо двинулся к сыну Стратега Олега. – Смотрю, все так и носишь мой подарок? Вот и не верь после этого в амулеты.
Тимур отозвался не сразу. Несколько секунд вглядывался в Латыпова, постепенно приоткрывая рот, словно не верил в происходящее. Затем недоверчиво спросил:
– Старшина? Латыпов???
– Он самый… Рад видеть тебя живым, Тимур.
– Я тоже рад. – Голос Тимура дрогнул от волнения. Он сделал шаг – и замер в нерешительности. Ну и ну! Просто обалдеть! Вот так встреча…
– Обниматься, думаю, не будем – некогда, – сказал Латыпов, останавливаясь в двух шагах от Тимура. – Ты чего голый? Не самое подходящее место для купания. Да и время.
– Нырять пришлось – в акваланге. – Тимур растерянно развел руками.
– Вот как? Искали чего?
– Искали.
– Нашли?
