Иннокентий застонал.
Это был удар, причем ниже пояса.
Но кто мог нанести ему удар ниже пояса, если не Маргарита? Кто, кроме жены, способен на такую подлость?
Конечно, это она!
Иннокентий схватился за голову и вышел в коридор.
И в это мгновение зазвонил дверной звонок.
В первый момент он вообразил, что вернулась Маргарита. В ее душе неожиданно проснулась совесть, и она приехала мириться и привезла обратно всю мебель.
Хотя уже в следующую секунду он сообразил, что ждать от Маргариты подобного благородства не приходится. Это не в ее духе. Если она вернулась, то только для того, чтобы преподнести мужу еще какую-нибудь пакость.
— И у тебя хватает совести взглянуть мне в глаза после того, что ты сделала? — простонал Иннокентий, открывая дверь.
На пороге стояла вовсе не Маргарита.
Там стояли две совершенно незнакомые особы. Одна была очень даже привлекательная — стройная блондинка в отлично сшитом брючном костюме. Вторая представляла полную ее противоположность — очень полная, можно даже сказать толстая, с растрепанными рыжими волосами, в широкой коричневой юбке и какой-то бесформенной кофте неопределенно-кирпичного цвета.
— Насчет совести — это вы нам? — с интересом спросила блондинка.
— Нет. — Иннокентий слегка смутился. — А вы, собственно, кто? И к кому?
— А ваша жена дома? — Голос блондинки почему-то предательски дрогнул.
Крутилло только молча потряс сжатыми кулаками.
— Мы по поводу уборки. — Блондинка недоуменно оглядывалась. — Нам передали, что Маргарита Павловна искала… Ей нужна была женщина, чтобы убирать квартиру… Но я вижу, что убирать здесь, собственно говоря, нечего.
— Убирать квартиру? — окончательно растерялся Иннокентий. — Вы?
— Нет, не я. — Дама чуть заметно усмехнулась. — Моя сестра, двоюродная, — она кивнула на рыжеволосую толстуху. — Она приехала из Новохоперска и очень нуждается в работе. Только она очень стеснительная!
Блондинка пихнула спутницу локтем. Та выпучила глаза и выдохнула:
— Гы!
— Вот видите. — Блондинка пожала плечами. — Она всех стесняется, а мужчин — в особенности. Но вы не думайте, — спохватилась она, — Катя очень аккуратная и работящая! У себя в Новохоперске она убирала целый Дом культуры! И еще в придачу районную поликлинику!
— Но у меня не Дом культуры и не поликлиника, — отмахнулся Иннокентий. — И, как вы справедливо заметили, убирать здесь нечего. С сегодняшнего дня. И Маргарита Павловна здесь больше не проживает. Тоже с сегодняшнего дня.
— Да что вы говорите! — протянула блондинка, что-то про себя соображая, и вытянула шею, чтобы заглянуть через плечо хозяина.
— Да-да. — Иннокентий наконец рассердился всерьез и принялся выпроваживать беспардонных посетительниц. — Вы правильно поняли: жена от меня ушла вместе со всей обстановкой!
— Так-таки со всей? — не унималась настырная блондинка.
— Абсолютно! — подтвердил Иннокентий. — Оставила мне голые стены и ушла к любовнику! Вы удовлетворены? Извините, ничем не могу вам помочь и больше вас не задерживаю.
— А ее новый адрес… — начала блондинка.
— Не знаю! — выпалил Крутилло. — Она мне его не сообщила! До свидания!
Дверь захлопнулась.
— Из Новохоперска, значит? — обиженно протянула Катя, спускаясь по лестнице. — Неужели не могла подобрать город более приличный?
— Чем тебя не устраивает Новохоперск? Замечательный, высококультурный город, районный центр, между прочим! Ты что, хотела бы приехать из Монтевидео?
— Зачем уж сразу Монтевидео? — Катя засмущалась. — Но хоть что-нибудь приличнее, хотя бы Нефтеюганск… И потом, что это ты там несла насчет Дома культуры и поликлиники?
— Должна я была показать товар лицом? Должна была устроить тебе рекламу? Рассматривай это как обычную пиар-кампанию. Кстати, должна сказать, ты замечательно вошла в образ. Особенно удачно получилось это «гы».
— Ты так считаешь? — Катерина смущенно зарделась.
— Уверена!
— Но, как бы там ни было, а мы ни на миллиметр не приблизились к проклятому чемоданчику!
— Отрицательный результат — тоже результат, — вздохнула Ирина.
— Ага. — Катя всхлипнула. — Ты так говоришь потому, что не твоего мужа обещают убить!..
— Не плачь, — Ирина погладила подругу по плечу, — мы обязательно что-нибудь придумаем. А ты пока причешись и губы подкрась…
Они отошли в сторону, к двери черного хода какого-то магазина. Подъехал фургон с надписью «Мебель» на боку. Из фургона вылезли грузчики — те самые мужики, которых Катя видела в бистро «Маргаритка». Стоило им удобно расположиться на ступеньках, чтобы покурить, как из магазина выскочила женщина средних лет. Волосы ее были растрепаны, лицо покрылось красными пятнами.
— Горобец! — закричала она пронзительно. — Ты что же это делаешь, такой-сякой! Ты в какое положение ставишь меня перед клиентами? Люди мебель ждут, у них теща прилетает через час, а куда они ее поселят? В пустую квартиру? Они же за срочность заплатили!
— Да Лизавета же Иванна, да у нас же обед, — оправдывался рыжий Горобец, и глаза его испуганно бегали из стороны в сторону.
— У вас целый рабочий день то обед, то перекур, то полдник! — надрывалась Лизавета. — Только и знаете, что от работы отлынивать! Ох, лопнет мое терпение, разгоню я всю вашу братию! Надо мебель грузить, а они пропали!
— Слушай, — зашептала Катя, блестя глазами, — а ведь я знаю, где они были. Это они жене того мужика, у которого мой кейс, вывозили мебель. Еще жаловались в бистро, мол, мало дала, пожадничала.
Лизавета выпустила пар и ушла. Рыжий бригадир обтер рукой потный лоб и достал сигареты.
— Уважаемый! — издалека окликнула его Ирина. — Можно вас на минуточку?
Рыжий сделал вид, что не слышит. Ирина достала сторублевку.
— Дядя, сюда посмотри!
Рыжий оживился.
— Мебель даме из того подъезда куда возили? — Ирина сразу взяла быка за рога.
— Э… — Бригадир почесал в затылке.
— Давай адрес, а то живо тебя Лизавете сдам! — закричала Катя.
— Да мне-то что. — Рыжий пожал плечами. — Мебель свезли на склад — Киевская улица, дом 38-б. Там забор такой и проходная.
— Не врешь? — Ирина нехотя отдала деньги.
— Да мне эта мебель в кошмарных снах сниться будет! Это ж уму непостижимо, какое безобразие люди умудряются в собственной прихожей поставить! — Видно было, что грузчика задело за живое. — Колонна мраморная совершенно неподъемная, до сих пор спина ноет! Так что врать мне незачем. А только надо бы прибавить…
