Кроме того, отсутствовала ясность, сильнее или слабее советские войска царской армии времен Первой мировой войны. Не оставалось сомнений лишь в том, что советская политическая система более жесткая, чем царский режим. Принцип формирования Красной армии отличался от принципа организации армии в царской России, и, не в пример царской армии, Красная армия имела современное оружие.
Сообщения немецкого военного атташе в Москве генерала Кестринга, который в течение нескольких лет изучал Россию, всегда отличались трезвой оценкой ситуации. Гитлер и большая часть его окружения излишне легкомысленно относились к информации Кестринга. Они не верили этим сообщениям и, как Наполеон, недооценивали Россию. Между Наполеоном и Гитлером много общего, и, главное, у обоих было много поводов для нападения.
Гитлер, опасаясь повторения ситуации на Балканах в 1918 году, опасался наступления британцев из Греции в северном направлении к Дунаю. Подобное наступление ставило под угрозу тыл немецкого Восточного фронта на юге. Гитлер решил предвосхитить намерения Британии, захватив Балканы. С этой целью туда был направлен фельдмаршал Лист. К удивлению Гитлера, многие югославы в конце марта 1941 года восстали против государств оси. Война на Балканах, короткая, стремительно развивавшаяся, за несколько недель привела Германию к победе.
Все немецкие формирования, принимавшие участие в войне на Балканах, и в первую очередь танковый корпус Клейста, предназначались для Русской кампании, поэтому следовало отремонтировать всю технику, а главное, танки, чтобы они смогли вернуться в строй.
Гитлер наметил начать войну с Россией в середине мая 1941 года. Затем эта дата была отодвинута на месяц. Основная причина отсрочки заключалась не столько в войне на Балканах, сколько в том, что Гитлер был застигнут врасплох государственным переворотом в Белграде. Все коммуникационные линии с румынами, немецкими союзниками, проходили через Югославию. Дунай и Югославия были необходимы для прохода немецких войск к южной части Восточного фронта. Вторым фактором, определившим отсрочку, были крайне неблагоприятные для начала кампании погодные условия.
Общеизвестно, что до конца мая не было возможности проводить крупномасштабные, быстрые передвижения на Востоке, восточнее линии Сан–Буг. В результате разлива рек под водой оказались огромные территории; рыхлая почва, покрытые толстым слоем жидкой грязи дороги. Обычно к маю дороги уже высыхали, но 1941 год оказался в этом отношении исключением. В конце июня Буг еще не вошел в свои берега.
Когда Гитлер, не обращая внимания на предостережения Рундштедта и других военачальников, решил предвосхитить гипотетическое нападение русских и нанести упреждающий удар, немецкое командование принялось прикидывать возможные варианты.
Беспокойство в основном вызывало соотношение собственных и вражеских сил. Германия имела порядка ста двадцати дивизий всех родов войск, а Россия – около ста пятидесяти. Хотя эта информация могла быть и ошибочной. Немцы не осмеливались проводить воздушную разведку, тем более что вряд ли с ее помощью можно было определить реальное положение вещей.
По сравнению с Западной кампанией 1940 года армии немцев и их союзников были уже не столь сильны. На Западе, между Северным морем и швейцарской границей, на не слишком большом по протяженности фронте было сконцентрировано большее число дивизий и сильные резервы. На Востоке в 1941 году фронт тянулся от Черного до Балтийского моря. При взгляде на карту Европы становилось ясно, что немецкое наступление в восточном направлении еще больше растянет Восточный фронт.
Было ясно, что нельзя брать за основу операции, проводимые Наполеоном в 1812 году. Тогда русские все время отступали. Напрасно Наполеон добивался решающего сражения, после успехов в Смоленске и при Бородине у него так ничего и не вышло. В результате зимой он с изрядно поредевшей армией оказался в глубине вражеской территории. Немецкое командование хорошо изучило все злоключения французов на русской земле, поэтому расчеты строились на том, чтобы с помощью нанесения мощных ударов уничтожить основную массу советских войск западнее Днепра и Западной Двины, не допустив их отхода в глубь России. На этом война будет закончена. Все прекрасно понимали, что если русских не удастся уничтожить, то они смогут углубиться на Восток, и тогда кампания примет затяжной, опасный характер.
Кроме того, следовало не забывать, что пути подвоза были ограничены линией Днепр–Западная Двина; до этой линии можно было обеспечить бесперебойное снабжение армий. Поэтому план предусматривал молниеносный прорыв танковых дивизий, за которыми в непосредственной близости будут двигаться пехотные дивизии, и окружение вражеских армий, чтобы отрезать им пути отступления на Восток. Но этот план оказался бы успешным только в том случае, если бы основная масса советских войск уже выдвинулась западнее Днепра и Двины и закрепилась на конкретных позициях. А как быть в том случае, если русские еще не приступали к мобилизации и только части Красной армии находятся на западе страны? Положим, их удастся уничтожить, но что делать, когда следом подойдет миллионная армия?
Совершенно очевидно, что стратегический план кампании против Советского Союза на таком протяженном фронте (от Балтийского до Черного моря) вызвал массу вопросов. Гитлер рассматривал Москву как «врага номер один в мире». Он считал этот город центром идеологической и политической власти Советов. И если Москва была политическим центром, то экономическим центром безусловно являлись южные области Советского государства: плодородные почвы Украины, Донецкий угольный бассейн, кавказские нефтяные месторождения.
Понятно, что на решение Гитлера признать в качестве стратегической цели богатые землей и месторождениями южные территории Советского Союза повлияли немецкие специалисты по экономическим вопросам. Гитлер заявил, что только захват Украины, Донецкого бассейна и кавказских нефтяных месторождений даст возможность продолжать войну. Итак, на план военных операций существенное влияние оказали политики и экономисты.
Военные – как выяснилось, их точка зрения оказалась второстепенной – высказывали различные мнения по вопросу войны с Россией. В данном случае для нас представляет интерес только мнение Рундштедта. Он, в отличие от других, не считал, что центр тяжести должен падать на его группу армий «Юг». По его мнению, центр тяжести приходился на север, на группу армий фон Лееба. Основной целью, по мнению Рундштедта, являлась Ленинградская область. Удар в направлении Ленинграда позволил бы полностью отрезать русских от Балтики. Вторая фаза операции, в видении Рундштедта, заключалась в наступлении из Ленинградской области в юго-восточном направлении, в сторону Москвы.
Высказывая свою точку зрения, Рундштедт, как всякий солдат, не принимал в расчет политико-экономический аспект, но, являясь орудием политиков и экономистов, был вынужден идти на компромисс. Как известно, фельдмаршал был одним из самых активных противников Русской кампании. Он являлся сторонником выжидательной тактики, предлагая занять оборонительную позицию. Но как только в высших политических сферах было принято решение, ему, несмотря на то что он придерживался противоположной точки зрения, ничего не оставалось, как подчиниться. Рундштедту было абсолютно ясно, что война с Россией затянется на неопределенное время. Такого колосса нельзя уничтожить за несколько месяцев; ни о каком блицкриге не может идти речи. Война с Россией может продлиться несколько лет.
