Сегодня главных причин предпочтения более поздней "Повести временных лет" более раннему Начальному своду остаётся три. Во-первых, "Повесть" сообщает нам больше дат и лучше обосновывает ими древность русской истории. Во-вторых, она значительно более подробна и красноречива. Наконец, она сохранилась во множестве списков и лежит в основе всех классических трудов по русской истории, начиная с Н.М. Карамзина.
ЛЕГЕНДА РЮРИКОВИЧЕЙ № 2
Надо признать, что в изложении "Повести временных лет" династическая легенда Рюриковичей звучит сегодня гораздо выигрышней. В начале XII в. составитель "Повести временных лет" тоже не был удовлетворён Начальным сводом 35-летней давности — и доработал его основательно. Уже в заголовке он взял быка за рога, поставив главный вопрос: "откуда пошла Русская земля" и "кто в ней начал первее княжить?" Так написано в более точном Ипатьевском списке. Историки предпочли цитировать Лаврентьевский, сразу связавший начало русского княжения с Киевом: "откуда пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжить и откуда Русская земля стала есть".
Далее, желая придать своему труду максимальную солидность и вид объективности, составитель "Повести" повёл рассказ от разделения мира (Евразии и Северной Африки) между сыновьями Ноя, а затем о разделении языков при строительстве Вавилонской башни. Одним из 72 языков, по его мнению, и стал язык славян — потомков сына Ноя Афета. Историки безмерно благодарны летописцу за подробный рассказ о расселении и обычаях славянских племён, среди которых он весьма избирательно хвалил полян. Легендарный Кий, по его мнению, был не перевозчиком, но князем "в роде своём", он был с честью принят императором в Царьграде и даже пытался построить крепость на Дунае. Однако славяне были лишь частью народов будущей Руси. Поэтому далее летописец рассказал о веси, чуди, мери, муроме, черемисах, мордве, перми, печере и др. племенах, которые говорят не по-славянски, но входят в Русское государство.
Начало самой Руси он датировал точно: 6360 г. от Сотворения мира, т. е. по нашему счёту 852 г. от Рождества Христова. Основания для такой датировки, отличной от Начальной летописи, где "начало земли Русской" отнесено к 6362 (854) г., в "Повести" приведены. В этот год "начал Михаил царствовать", уверил летописец, и при нём "начала себя прозывать Русская земля". "Об этом узнаём, — уверил летописец, — потому, что при сём Михаиле царе приходила русь на Царьград, как пишется в летописании греческом".
Речь идёт о походе Руси 860 г., рассказ о котором стоял в Начальной летописи именно здесь, в статье о царствовании Михаила и матери его Ирины. В "Повести" он перенесён значительно дальше по тексту и датирован 867 г. с целью приписать поход Аскольду и Диру — варягам, которые ушли от князя Рюрика, с которым этот летописец более последовательно связал призвание варягов-руси.
Удалив описание похода со своего места, составитель "Повести" потряс слушателя его летописи хронологическими подсчётами лет от Адама до смерти великого князя Киевского Святополка Изяславича в 1113 г. Именно здесь он заложил датировки ранней русской истории, которые воспринимаются историками как святое писание:
"От первого лета Михайлова (по "Повести" 852 г. — А.Б.) до первого лета Олега, русского князя, лет 29. А от первого лета Олега, поскольку сел в Киеве, до первого лета Игоря лет 31. От первого лета Игоря до первого лета Святослава лет 33". И т. д. Рюрик, благодаря которому на Руси появилась русь, здесь не упомянут, но ему летописец отвёл княжить 17 лет, описав призвание варягов под 862 г., через десять лет после начала царствования Михаила. Логика составителя "Повести временных лет" понятна. Ему надо было как-то привязать летописные события к датам, а даты как-то логически вычислять.
И всё бы ничего, только составитель повести здорово ошибся: Михаил III, сын Феофила, начал царствовать на 10 лет раньше, в 842 г., а не в 852-м. Историки обратили на это внимание давно, но не стали сдвигать хронологию летописи на 10 лет раньше: всё равно она вымышленная, а для официальных дат истории Русского государства всё-таки есть "летописные свидетельства".
Описав призвание Рюрика под 962 г., "Повесть временных лет" поставила на законное с точки зрения концепции варягов-руси место Аскольда и Дира, которые, согласно Начальной летописи, "княжили в Киеве и владели полянами". Но составитель "Повести" считал, что первый русский князь должен быть одновременно русом по крови и княжить в Киеве. Этим критериям, по его мнению, отвечал Вещий Олег. "Незаконных" князей следовало изобличить.
Итак, составитель "Повести" распространил власть Рюрика на словенский Новгород, где он "княжил", кривичский Полоцк, мерьский Ростов и муромский Муром, которыми он "обладал". У Рюрика были "два мужа, Аскольд и Дир, не племени его, но боярина", — читаем в Ипатьевском списке "Повести". Нет, они "ни племени его, ни бояре", продолжил обличение самозванцев редактор Лаврентьевского списка. Оба "отпросились в Царьград с родом своим. И пошли по Днепру. И, идучи мимо, увидали на горе городок". Аскольд и Дир спросили: "Чей это городок?" И получили ответ, что после смерти Кия. Щека и Хорива, "которые сделали город этот и погибли, мы сидим [здесь] родами своими и платим дань хазарам". Аскольд и Дир остались в Киеве, собрали много варягов и начали владеть землёй союза племён полян.
Прибытие Рюрика в Ладогу. Художник А.М. Васнецов
Именно эти братья-варяги-русь ходили на Царьград в 867 г. (ведь правильный 860 г. неправильно был до Рюрика), но город был, как мы помним, спасён Пречистой Богородицей. Составитель "Повести" решил, таким образом, проблему первого упоминания Руси греками. Теперь вместо "незаконных" следовало объявить истинных русских князей. Умертвив Рюрика в 879/880 г., он заставил его "передать княжение своё Олегу, бывшему его рода, дав ему на руки (т. е. на воспитание. — А.Б.) сына своего Игоря, ибо был очень молод" (по Ипатьевской летописи, а по Лаврентьевской — "совсем ребёнок").
Вводя в историю княжение Олега, составитель "Повести" решал важнейшую задачу: растянуть правление Рюриковичей по хронологии от их призвания в 862 г. до смерти Игоря в 845 г. Княжение взрослого Игоря с 879/880 г. заняло бы 65 лет, а этому душа монаха-летописца сопротивлялась. К тому же Олег уже был обозначен в Начальном своде как Вещий воевода, предводитель победоносного похода на Царьград. Кроме него было в общем-то и некого назначить первым русским князем в Киеве.
Итак, уже не Игорь, а именно Олег в 882/883 г. собрал "варягов, чудь, словен, мерю и всех кривичей (изборских, полоцких и смоленских. — А.Б.) и пришёл к Смоленску с кривичами, и принял град Смоленск, и посадил в нём своих мужей. Оттуда пошёл вниз (по Днепру. — А.Б.) и, придя, взял Любеч (город радимичей, который последующим князьям тоже пришлось брать. — А.Б.) и посадил мужей своих". У Киева Олег обманул и убил Аскольда и Дира так, как описано в Начальной летописи, с той разницей, что "княжича" Игоря несли на руках, ибо он описан малым ребёнком. "И сел Олег княжить в Киеве", — сказано в "Повести" буквально по предшествующему тексту ("И сел Игорь княжить в Киеве"), с добавлением: "И сказал Олег: "Это будет мать городам русским". И были у него словене, и варяги, и прочие, прозвались русью". Уже не Игорь, но Олег начал "города ставить" и учредил 200-летнюю дань варягам.
