Чем дальше, тем больше меня волновал мой токсикоз и, открыв справочник, я принялась искать частную клинику, которой была готова доверить своё здоровье, а главное — здоровье, своего ещё не рождённого ребёнка. Когда выбор был сделан и, позвонив туда, я записалась на приём, на душе стало чуть спокойней. "По крайней мере, я буду в руках хороших специалистов".
Сев на подоконник, я прислонилась к холодному окну лбом, и стала рассматривать проезжающие по улице автомобили. "Вполне возможно, что в каком-то из них сейчас едет Всеволод, и не знает, что я совсем рядом. Может позвонить ему и сказать, что решила пока переехать в Москву?".
Взяв телефон, я опять забралась на подоконник. "Позвоню, и если голос будет равнодушным или недовольным, то не скажу, что в Москве, а если он обрадуется — то скажу".
Сердце быстро забилось в груди, когда я стала набирать уже заученный на память номер телефона. Глубоко вздохнув, я нажала вызов и, поднеся к уху телефон, закрыла глаза.
— Алло? — раздался в трубке мелодичный женский голос, а где-то рядом я услышала весёлый голос Севы, требующий свой телефон.
Сердце пропустило удар, а потом так защемило, что голова пошла кругом.
— Алло? — ещё раз раздалось в трубке.
— Здравствуйте, а Свету можно? — ляпнула я первое пришедшее на ум женское имя, чтобы просто так не бросать трубку.
— Я вас слушаю, — слегка удивлённо ответили мне, и я сама растерялась.
— Света Медведкова? — спросила я, чтобы хоть как-то выйти из этой дурацкой ситуации.
— Нет, вы ошиблись! — ответили мне.
— Извините, — прошептала я и, нажав отбой, со злостью отбросила телефон.
Я настраивала себя на что угодно, но не на женский голос в трубке и почувствовала, как лицо покрывается красными пятнами. А потом до меня дошло, что это была не Инга. "Он что сразу с двумя крутит романы? Или он бросил Ингу и нашёл себе Свету? Получается, кто угодно, но только не я?" — из глаз полились слёзы, и мне захотелось умереть.
— Ненавижу! — слезая с подоконника, пробормотала я и, упав на кровать, уткнулась в подушку, чтобы не закричать от злости и обиды.
Плача и проклиная всё и всех на свете, мне казалось, что ещё чуть-чуть и сердце разорвётся на части. Когда сил совсем уже не осталось, я провалилась в тревожный сон и всю ночь мне снились женщины в объятиях Всеволода, и его самодовольная улыбка, когда он у меня на глазах обнимал и целовал очередную девицу.
На следующий день опухшая и несчастная я поехала в клинику. Пришлось сдавать кучу анализов и выдержать не один осмотр, но к моей радости со мной всё было более-менее нормально. Срок беременности был девять недель, и роды ориентировочно назначили на середину апреля. Мне прописали витамины, порекомендовали диету и посоветовали меньше нервничать, после чего отпустили восвояси, назначив следующую дату осмотра.
Семнадцатого сентября я наконец-то смогла переехать в свою квартиру. Полдня я бродила по ней, и не знала куда приткнуться, потому что теперь всё казалось чужим. Казалось, что я, настоящая, никогда здесь не жила, и всё происходящее раньше было не со мной.
Но постепенно жизнь начала налаживаться и стараясь не думать больше о Всеволоде, я занималась обустройством детской, ходила на курсы молодых мам, гуляла, ездила на осмотры к врачу и делала вылазки по магазинам.
К середине октября, на тринадцатой неделе беременности, проснувшись утром и предприняв героическую попытку позавтракать, я с удивлением поняла, что меня не тошнит. Этот день, наверное, был самым радостным после отъезда Севы, потому что врач уже собирался ложить меня в больницу из-за моих постоянных токсикозов и того, что я, не то чтобы не набирала вес, а наоборот по-прежнему его теряла.
В тот вечер, ложась спать, я впервые за три месяца улыбалась и говорила себе, что теперь всё будет хорошо.
Глава 14
(от Всеволода)
Открыв глаза, я уставился в потолок и, вздохнув, задал себе вопрос, которым начинался каждый день: "Позвонит Айрина или нет?".
"Сегодня уже четырнадцатое октября и скоро будет три месяца, как мы расстались. Неужели она не хочет меня видеть на самом деле?" — от этой мысли всё неприятно сжималось. " И как меня вообще угораздило полюбить её?" — ответа на этот вопрос у меня тоже не было.
Айрина даже не подходила под типаж женщин, которые мне нравились. Характерная кукольная блондинка со стандартно красивым лицом, которое забываешь через пять минут, после расставания. К таким представительницам женского пола я всегда относился с лёгким пренебрежением и предпочитал брюнеток. Плюс, я терпеть не мог язвительных и ироничных девушек, а она относилась именно к этой категории. "Ну почему она?" — повернувшись на бок, в очередной раз спросил я себя.
Вспоминая всё, я даже не мог понять, когда она меня заинтересовала. Впервые увидев её, пьяную и шатающуюся, я испытал презрение и предупреждённый о её характере, отвечал ей в тон на все уколы, чтобы поставить её на место, а потом, словил себя на мысли, что мне это нравится и удивился.
"Как же это произошло? Может тогда, когда она плакала и цеплялась за меня, рассказывая о том самолёте?" — я задумался. "Скорее всего, да".
До этого она была для меня избалованной, язвительной, эгоистичной куклой, а тогда я вдруг понял, что это маска, за которой прячется испуганный ребёнок, который рано остался один и наделал массу ошибок. Она была такой беззащитной и так доверчиво прижималась ко мне, что внутри что-то дрогнуло. "Получается, у меня ушли сутки на то, чтобы влюбиться?" — удивлённо подумал я. Только тогда я ещё этого не понимал и просто испытывал тягу к ней.
Меня просто стало засасывать, по-другому это назвать нельзя было. Чем ближе я её узнавал, тем больше она мне нравилась, несмотря на все пакости и колкости, которые она мне устраивала или говорила. Они веселили меня и заставляли искренне смеяться, чего уже давно не было.
Я улыбнулся, вспомнив, как она зашила мне все брюки и испортила ботинки. Тогда, выковыривая из них газеты, залитые клеем, я почему-то подумал, что жизнь с ней никогда не будет скучной и рутинной. Если с ней разговаривать нормально, то она становиться чуть ли не ласковой кошечкой, но стоит устроить хоть малейшую провокацию, и она тут же выпускает когти и шипит. Ей было глубоко плевать, что я богатый человек, и это было для меня чуть ли не в новинку.
Здесь, в Москве я уже давно привык что женщины, как правило, ведут себя двумя способами, чтобы привлечь внимание таких, как я. Одни разыгрывали покорность, мягкость и понимание, другие же выказывали лёгкую скуку и пренебрежение, как бы бросая вызов. Но, по сути — и те, и те, играли лишь роли, чтобы получить себе, если не мужа, то хотя бы богатого любовника.
А вот Айрине было на самом деле глубоко плевать на мой статус. Она была настоящей и вела себя хоть и вызывающе, но естественно, без всякой фальши и наигранности. А ещё мне очень нравилось о ней заботиться. После смерти родителей я впервые почувствовал себя по-настоящему кому-то нужным.
