— На твоем месте я бы этого не делала.
Что-то в голосе дочери удержало мать.
Клер по очереди смерила их холодным взглядом. Затем тишину комнаты расколол ее голос:
— Я вам сейчас кое-что скажу, и в ваших интересах меня выслушать. Вы немедленно уберетесь вон из этой комнаты, иначе утром я первым делом пойду к своей учительнице и расскажу ей все о том, что здесь происходит. Более того, я прихвачу с собой шприц, который мы нашли под диваном, и вам придется многое объяснить.
Клер удовлетворенно отметила, как побледнела ее мать, и она впервые в жизни почувствовала свою власть — настоящую власть. Это чувство захлестнуло ее.
— Честно говоря, когда Трейси нашла его, я сначала не поняла, что это такое, — продолжила она. — Но когда к нам в школу пришел полицейский, чтобы рассказать о наркотиках, мне все стало ясно.
— Где он? — хрипло спросила мать, стиснув потные ладони в кулаки.
Клер презрительно на нее посмотрела.
— Там, где вам его никогда не отыскать. — Девочка блефовала. — Но я прекрасно знаю, где он, и могу взять его в любой момент. Что вы на это скажете?
Тишина в комнате словно сгустилась, затем Ян неожиданно спрыгнул с кровати.
— Ну все, с меня достаточно, — с отвращением заявил он. — Эти двое не стоят того, чтобы из-за них ввязываться в неприятности с законом.
Когда он проходил мимо, Карен повисла у него на руке, но Ян грубо стряхнул ее.
— Отстань от меня, женщина, — прорычал он, вышел из комнаты и торопливо сбежал вниз по лестнице.
Карен повернулась к Клер и закричала, тряся кулаком перед лицом девочки.
— Видишь, что ты натворила! — вопила она. — Ты, девочка моя, еще пожалеешь о сегодняшней ночи. Ты еще вспомнишь!
С этими словами она выскочила из комнаты и бросилась за Яном.
Клер прислонилась к стене. Она не собиралась никому рассказывать о том, что произошло с ней и Трейси, так как мысль о возможной разлуке с сестрой приводила девочку в ужас. Но, к счастью, ни ее мать, ни Ян не догадывались, что имеют дело с пустыми угрозами. Теперь она поняла, каким оружием обладает и что она сможет прекратить насилие, если только будет мужественной.
Два дня спустя Клер, чтобы вырваться из напряженной домашней атмосферы, взяла Тинкера и отправилась на долгую прогулку. В конце концов они оказались на том самом месте, где девочка спасла его от жестоких мальчишек. Опустившись на удобную для сидения корягу, она прижала щенка к себе, наслаждаясь ощущением шелковистой шерсти, скользившей в пальцах.
— Не знаю, что бы я делала, если бы не ты, — тогда мне бы не с кем было поговорить, — созналась она. Напускная храбрость, которую она поддерживала целых два дня, исчезла, и девочка заплакала.
Тинкер взвизгнул и принялся лизать ей лицо мягким мокрым языком; Клер улыбнулась сквозь слезы.
— Дома все хуже некуда. Но так будет не всегда, вот увидишь. Однажды, когда я стану взрослой, я заберу вас с Трейси далеко-далеко отсюда, туда, где никто не сможет найти нас и причинить нам боль. И тебе больше не придется кормиться объедками. Трейси перестанут мучить кошмары, и она больше не будет просыпаться в мокрой кровати. Мы станем жить в большом роскошном доме, и никто, кроме тех, кого мы сами позовем, не переступит его порог.
Тинкер вилял хвостом, словно понимал каждое слово из сказанного, и Клер на время ушла в мечты.
Почти неделю спустя она вернулась домой из школы и распахнула калитку. Девочка окинула взглядом заросший сад, ожидая, что Тинкер, как обычно, выбежит ее встречать. Но сегодня он не появился, поэтому она улыбнулась и позвала:
— Тинкер, иди сюда, мальчик. Ну где же ты, глупая собака?
Но щенка все не было, и Клер, нахмурившись, прошла по тропинке, шагнула в кухню и спросила:
— Где Тинкер?
Мать безразлично взглянула на нее из-за журнала.
— Не знаю, — спокойно ответила она, — я его целый день не видела, с тех пор как выпустила из дома утром.
Она вернулась к чтению, Клер с подозрением посмотрела на мать.
— Тинкер никогда не уходит далеко, — взволнованно пробормотала она.
— Ну, теперь, видимо, ушел. Нечего волноваться. Он вернется, как только проголодается.
У Клер засосало под ложечкой. Она схватила веревку, которую использовала в качестве поводка, и снова направилась к двери.
— Вернись! Ты должна покормить Трейси, — приказала мать.
— Я иду искать Тинкера, и ни ты, ни кто бы то ни было другой меня не остановит, — дерзко ответила Клер и исчезла за дверью, прежде чем мать успела еще что-нибудь сказать.
Она вернулась затемно, навстречу выбежала ждавшая ее Трейси.
— Ты его нашла? — с надеждой спросила она.
Когда Клер устало покачала головой, на глазах у Трейси выступили слезы.
— Я везде его искала, — жалобно сказала ей Клер. — Наверное, прошла не одну милю, и ноги сейчас просто отваливаются. Но его нигде нет.
Трейси потащила ее к столу.
— Садись, я сделаю тебе чай, — пообещала девочка, и вскоре перед старшей сестрой возникла чашка, полная теплого напитка.
— Извини, если он не очень вкусный, — сказала Трейси. — Но я пока не умею так хорошо заваривать чай, как ты.
Клер благодарно улыбнулась и пригубила чай, стараясь не морщиться от отвращения.
— Где мама? — спросила она.
— Ушла гулять с Яном. Она оставила тебе записку.
Трейси взяла с сушилки для посуды смятый клочок бумаги и вручила его Клер.
— «Буду, когда вернусь», — вот что тут написано. Все как обычно.
— Я сегодня сама помоюсь, — пообещала Трейси, чувствуя отчаяние сестры. — Тебе не придется мне помогать. Я уже большая. Оставайся здесь и пей чай.
Клер не ответила, и Трейси медленно пошла наверх. Позже, когда сестра укладывала ее спать, Трейси сжала ее руку.
— Не переживай, Клер, — сказала она сонным голосом. — Тинкер обязательно вернется, вот увидишь. Он ни на шаг от тебя не отходит, так тебя любит. И я думаю, он не стал бы далеко уходить. Он ни за что тебя не бросит.
Клер кивнула, затем повернулась, спустилась вниз и села ждать у окна. Когда в комнате стемнело, девочка включила свет, посмотрела на догорающий камин, со вздохом взяла пустое ведерко для угля и направилась к задней двери. Она терпеть не могла ходить за углем в сарай по вечерам, но комната остывала, и Клер решила: если она будет ждать здесь Тинкера всю ночь, то лучше это делать в тепле.
Когда мать вернулась, Клер все еще стояла у окна.
— Что ты тут делаешь? — резко спросила она. И прежде чем Клер успела ответить, фыркнула: — Думаю, ты все еще ждешь свою долбаную собаку. Иногда мне кажется, что эта шавка для тебя значит больше, чем мать.
