Клер казалось, что она взорвется, если не поделится с кем-нибудь новостью. Первым делом она подумала о миссис Поп. Пожилая женщина ждала ее в холле, она все так же приходила каждый день в качестве друга и экономки. Завидев ее доброе лицо, Клер сделала то, чего никогда себе раньше не позволяла. К удивлению миссис Поп, она бросилась к ней и расплакалась так, словно у нее разрывалось сердце.
— Дорогая моя, что случилось? — забеспокоилась миссис Поп. Она усадила молодую женщину на кухне и поставила перед ней чашку крепкого чаю.
Наконец, успокоившись, Клер серьезно посмотрела на сидящую перед ней женщину. Она никогда не умела доверять людям, но миссис Поп действительно можно было довериться. Тщательно подбирая слова, она начала рассказывать об удочерении Ники. Как и она сама, миссис Поп не подозревала об этом; ни Грег, ни его бывшая жена ничего ей об этом не говорили. Новость потрясла миссис Поп не меньше, чем саму Клер. Но теперь молодая женщина столкнулась с дилеммой.
— Что же мне делать? — спросила она. — Рассказать ей правду или оставить все как есть?
Положение было затруднительным, и миссис Поп знала, что на принятие решения потребуется время.
— Утро вечера мудренее, — посоветовала она. — Нет ничего сложного в том, чтобы позволить сердцу управлять собой и броситься на проблему, словно слон в посудную лавку, но вам в первую очередь нужно подумать о том, что будет лучше для Ники. Ей многое пришлось перенести — мы же не хотим снова ее огорчать?
Клер покачала головой. Она горела желанием сказать Ники правду, но слова миссис Поп не были лишены смысла.
— Думаю, вы правы, — согласилась она. — Подожду до утра, а потом решу, что делать дальше.
Это было гораздо проще сказать, чем сделать, потому что, как только Клер увидела Ники, ей ужасно захотелось обнять ее и сообщить, что ее собираются удочерить во второй раз. Только предупреждающий взгляд миссис Поп помог ей совладать с собой, и женщины обменялись понимающими улыбками.
Этой ночью Клер так и не удалось уснуть. Она беспокойно ходила по спальне, пытаясь принять решение. На следующее утро она проводила Ники в школу и встретила миссис Поп, но так ничего и не придумала.
Миссис Поп ей помогла.
— На вашем месте я бы все ей рассказала, — спокойно произнесла она. — Я полночи над этим думала и решила, что у девочки есть право знать правду.
Решение было принято.
Тем вечером, когда они с Ники сидели вместе на диванчике, а Кэссиди у них в ногах, Клер набралась мужества и заговорила.
— Ники, мне нужно кое о чем тебе рассказать. — Глаза девочки испуганно расширились, и Клер быстро добавила: — Ничего страшного. Вообще-то я думаю, ты придешь от новости в восторг, так же как и я.
— Ты же не собираешься меня бросить? — спросила Ники.
Клер крепко ее обняла.
— Ни за что, — пообещала она. — Я собираюсь рассказать тебе историю, которая случилась со мной, когда мне было всего четырнадцать лет. Я еще никому об этом не говорила, даже твоему отцу.
Заинтригованная, Ники кивнула. Она любила истории, так что Клер продолжила, тщательно подбирая слова.
— Понимаешь, когда я была еще совсем маленькой девочкой, моя мама не могла за мной присматривать, поэтому я стала жить у приемных родителей.
Ники пришла в ужас.
— Они плохо к тебе относились?
Клер печально покачала головой, припоминая.
— Нет, все было как раз наоборот. Это я ужасно себя с ними вела. Понимаешь, мне было больно из-за того, что настоящая мама меня бросила, и я не могла себе позволить полюбить их.
Ники нахмурилась. История была грустной, но ей все равно хотелось дослушать ее до конца.
— В общем, когда мне исполнилось четырнадцать, — продолжала Клер, — я забеременела и родила прекрасную маленькую девочку. Но я не могла о ней позаботиться, поэтому решила, что будет лучше, если ее заберут какие-нибудь другие мама и папа, которые будут ее любить и дадут ей все, что ей будет нужно. И я… я ее отдала.
Глаза Ники наполнились слезами.
— Разве ты ее не любила?
Клер торопливо кивнула.
— Конечно, любила. Именно поэтому я ее и отдала: я хотела, чтобы она была счастлива. Но с тех пор я каждый день скучала по ней. А вчера я кое-что выяснила.
Глаза девочки теперь не уступали по величине блюдцам.
— Что ты узнала?
— Мистер Темпл, юрист твоего отца, рассказал мне, что тебя тоже удочерили, когда ты была еще совсем крошечной.
Ники недоверчиво смотрела на нее, пытаясь осознать эту потрясшую ее новость.
— Ты хочешь сказать, что мои мама и папа не были моими настоящими родителями? — спросила она, и Клер кивнула.
Она не сводила с девочки глаз, молясь, чтобы Ники все поняла.
— Ники, я собираюсь тебя удочерить, и обещаю, что больше никому не позволю тебя обижать.
Вдруг обе они расплакались, и Ники бросилась Клер на шею.
— Ты хочешь сказать, что станешь моей настоящей мамой?
Клер с любовью погладила ее шелковистые волосы.
— Да, Ники, я буду твоей настоящей мамой.
Она говорила от чистого сердца. Ей через многое пришлось пройти, но теперь у нее снова появилась цель в жизни. Клер потеряла сына и обрела дочь. Рана в ее сердце начала затягиваться.
Социальный работник приехала к ним уже через пару недель и встретилась сначала с Клер, а потом с Ники. Клер заполняла множество бумаг и отвечала на нескончаемые вопросы. Женщине понравилось то, что она увидела. У Клер с Ники, несомненно, были близкие отношения, и она не думала, что возникнут проблемы с удочерением. Конечно, на все понадобится время, но у Клер теперь его было в избытке. Мистер Темпл и мистер Смит, бывший деловой партнер Грега, дали ей блестящие рекомендации. Теперь оставалось только ждать решения суда.
Клер продолжала вести дневник в те редкие дни, когда Ники была в школе, а у миссис Поп случался выходной. Она не упускала ничего. История ее жизни была написана от чистого сердца. Клер описала ужасное потрясение, которое испытала, когда застала Грега за попыткой изнасилования девочки. Она рассказала о его самоубийстве и о внутреннем опустошении, которое вызвала у нее потеря долгожданного сына. Клер вложила между страницами дневника крошечную прядь его волос, а на страницах остались следы ее слез. И наконец, она рассказала о неописуемой радости, которую почувствовала, узнав, что может удочерить Ники. Теперь пора было начинать новую запись, но сначала Клер нужно было еще кое-что сделать. Она откладывала это уже давно, так как знала, что это причинит ей боль.
Клер пересекла лестничную площадку и впервые со дня возвращения из больницы вошла в детскую. Комната совсем не изменилась. Лучи зимнего солнца падали через окно на кроватку, которую они так тщательно выбирали с Ники, и на комод со шкафом, переполненные детской одеждой, которую так никто и не будет носить. Сквозняк от двери играл ярким мобилем с фигурками домашних животных, и он мелодично позванивал. Клер печально обвела комнату взглядом. Несмотря на всю боль, вызванную воспоминаниями о ребенке, для которого они с такой любовью обставили комнату, детская выглядела очень мило. Пора отпустить сына. Она потеряла двоих детей, но теперь у нее была Ники, ради которой стоило жить дальше. Дать ей все то, чего никогда не было у самой Клер.
