– Конечно, детка, – поморщилась Джой, увидев ухмылку на лице Сэма. – Но знаешь, иногда Санта не может выполнить просьбу.
– Если ты плохая девочка, – сердито кивнув, сказала Холли, – а я ведь хорошая, правда, мамочка?
– Да, мое солнышко. – Джой оказалась в западне. Нужно снова ехать в Буаз и отыскать белого щенка, иначе ее дочка проснется в рождественское утро с разбитым сердцем. А этого Джой никак не могла допустить.
В детстве Рождество было грустным праздником для Джой, и она не хотела, чтобы Холли испытала подобное разочарование.
– Я рассказала Лиззи про домик для фей, который мы с тобой смастерили, Сэм, а она сказала, что феи живут у нее в доме, но я не поверила ей, потому что знаю, что феи живут в лесу на деревьях, а в доме у Лиззи деревья не растут.
– Этот ребенок не замолкает ни на секунду, – удивленно отметил Сэм.
– Просто она возбуждена, – пожала плечами Джой. – Рождество на пороге.
Его лицо застыло, и Джой захотелось себя ударить за невольный промах. Она слишком напориста, нужно действовать постепенно.
– Да, – односложно сказал он.
– Я помню, вы не хотите украшать дом, но…
Он холодно посмотрел на нее:
– Так оно и есть.
– Украшений не будет в гостиной, – продолжила Джой, словно не слышала его, – но мы с Холли будем жить здесь весь месяц, а дочке нужен праздник. Мы украсим дом по минимуму.
– Ладно, я согласен, – неохотно процедил он сквозь зубы.
Джой с благодарностью слегка похлопала его по руке. От этого мимолетного прикосновения у нее покалывало кончики пальцев.
– Не беспокойтесь, мы не станем демонстрировать праздничное настроение в вашем присутствии. Не хочется вас расстраивать понапрасну.
Он искоса посмотрел на Джой:
– И на том спасибо.
– Нет проблем, – ухмыльнулась она. – Будьте осторожны, не то поймаете наши смешинки и потеряете лицо.
– Мамочка, это глупость. Лицо нельзя потерять, правда, Сэм? – рассмеялась Холли.
В его глазах заплясали смешинки, которые он явно старался подавить.
– Ты права, Холли, лица не теряют.
– Они только замерзают иногда, да? – спросила Джой.
– Да, в этом я знаю толк, – ответил Сэм, пристально глядя на Джой.
– Это потому, что на дворе мороз, – вставила Холли и добавила: – Мамочка, я закончила. Можно мне выйти из-за стола?
Оторвавшись от лица Сэма, Джой посмотрела на тарелку дочери.
– Конечно, детка. Беги на кухню и разложи на столе сосновые шишки, которые мы собрали сегодня в лесу. Мы займемся их раскрашиванием, как только я уберу со стола после ужина.
– Хорошо. – Девчушка соскочила со стула и, подбежав к Сэму, тронула его за рукав: – Хочешь с нами раскрашивать шишки? У нас и блестки есть, и клей…
– Нет, спасибо, беги готовься, – с натянутой улыбкой ответил Сэм. – У меня есть кое-какие дела.
Спасибо, что он не заявил Холли, что ненавидит Рождество.
– Хорошо, мамочка! Пока, Сэм! – Холли вприпрыжку выбежала из столовой, горя нетерпением начать раскрашивание шишек.
– Спасибо, что не испортили Холли рождественские приготовления, – сказала Джой, как только они остались одни.
– Я же не чудовище, – хмуро отозвался Сэм.
– Нет, конечно, – легко согласилась она.
Сэм проигнорировал ее комментарий.
– Послушайте, я согласился, чтобы вы с Холли устроили себе Рождество в своей половине дома. Но не пытайтесь втянуть в эти приготовления меня. Договорились?
Она протянула ему руку, и Сэм ответил крепким рукопожатием. Естественно, она не собиралась соблюдать этот уговор. Она хотела пробудить его к жизни, нравится ему это или нет. Джой ни капли не сомневалась, что ее усилия увенчаются успехом и в грядущее Рождество Сэм будет жарить каштаны на каминной решетке и развешивать гирлянды на елке.
Во время рукопожатия их взгляды встретились. У Джой пересохло во рту, а сердце билось, словно пойманная в силки птица. Она буквально утонула в глубине его темно-карих глаз. Наконец он отпустил ее руку и сделал шаг назад на безопасное расстояние.
– Хорошо, – сказала она, когда голос к ней вернулся, – я приберусь на кухне, и мы с Холли начнем раскрашивать шишки.
Сэм провел рукой по лицу:
– Ладно, а я пойду в библиотеку.
Джой принялась собирать тарелки со стола.
– Мы днем испекли рождественское печенье. Я принесу вам к кофе.
– Это не обязательно.
Джой вскинула вверх руку:
– Называйте их зимние печенья, если вам от этого легче.
Он подавил готовый вырваться наружу смешок, покачал головой и направился к выходу.
– Вы и не думаете останавливаться, не так ли?
– Нет. Вопрос в том, хотите ли вы, чтобы я остановилась.
Он ничего на это не ответил, лишь посмотрел на нее долгим взглядом своих шоколадных глаз и вышел из столовой.
Джой улыбнулась. Это молчание в ответ на ее последний вопрос сказало ей все, что она хотела знать.
Глава 6
Сэму были ненавистны вечера и ночи.
Гнетущая тишина. Ощущение, что ты один в целом мире. Слишком много времени для размышлений. Мучительные воспоминания. Его одолевала бессонница, а когда он забывался коротким сном, то просыпался от кошмаров или, что того хуже, грезил о том, будто прошедших пяти лет вовсе не существовало. Это было просто невыносимо.
Вплоть до последней недели, когда в доме появилась Джой.
Теперь вечера его не пугали. Вот и сейчас, сидя у горящего камина, он с нетерпением ждал девушку. Находиться рядом с ней, слышать ее голос и смех превратилось для него в жизненную необходимость. Ему нравились ее острый ум и чувство юмора, даже когда он сам становился мишенью для ее шуток. Ему нравились ее рассказы о жизни городка, несмотря на то, что он практически не был знаком ни с одним из местных жителей, кроме Кена и Эммы. Ему нравилось наблюдать за ней и Холли. Он видел, с какой любовью они относятся друг к другу, хотя это разрывало его сердце.
Сэм не ожидал от себя такого. Он не думал, что захочет переживать подобные эмоции. Он потер руки, вспоминая, какой жар разлился по его телу, когда они пожали друг другу руки, скрепив сделку. Он видел блеск в ее глазах, говоривший ему, что она чувствует то же самое. Его охватило вожделение, но тут же возникло и чувство вины. Не следует сильно чего-то желать – это скользкий путь к возможной потере.
Сэм уставился на огонь и впервые за прошедшие годы попытался возродить былые воспоминания. Он силился представить себе лицо погибшей жены. Но ее образ возникал словно в тумане, и он с трудом мог припомнить, какого оттенка были ее карие глаза, как изгибались в улыбке ее губы или сжимались челюсти, когда она сердилась.
