Сжав трубку так, что побелели костяшки пальцев, он ответил:
– Да, конечно.
– Ну вот и славно, – деловым тоном продолжила она. – Будь с ней мил и вежлив. Мы с Кей думаем, что вы с Джой поладите.
Сэм оцепенел:
– Да неужели?
– Джой, по рассказам Кей, очень независимая, открытая и дружелюбная женщина. Как раз то, что тебе нужно, дорогой. Она растормошит тебя.
Сэм почувствовал ловушку. В мозгу зажегся красный сигнал опасности. Как же он раньше не догадался? Мать постоянно твердила ему, что пора возродиться к новой жизни.
Она хотела видеть сына счастливым, но не понимала, что он уже утратил счастье раз и навсегда.
– Мне это неинтересно, мама, – осторожно сказал он.
– Конечно, интересно, ты просто пока сам этого не понимаешь, сын, – уверенно ответила она. – Я же не пытаюсь вести вас к алтарю! Но что тебе стоит быть с ней приветливым? Правда, дорогой, ты превращаешься в нелюдимого отшельника. Это вредно для здоровья.
Сэм вздохнул и вся его злость улетучилась. Ему не нравилось, что семья так о нем беспокоится. Да, последние годы выдались тяжелыми для всех. Семья надеялась, что он найдет в себе силы восстановить свою разрушенную жизнь. Но такое не происходит по мановению волшебной палочки.
Лучшее, что он мог предпринять, – это убедить мать оставить его в покое, позволив ему самому разобраться с прошлым. Но шансы мизерные. Мать не отступала. И вот результат: она и Кей решили стать свахами.
Но тот факт, что они решили свести его с Джой, еще ни о чем не говорит. Он не попадется на их удочку. Ему не нужна новая женщина, даже такая красотка с платиновыми волосами и синими глазами.
И уж точно ему не нужен еще один ребенок.
Ему бы только пережить декабрь, и все встанет на свои места. Если между ним и Джой ничего не произойдет, его матушка и Кей откажутся от идеи связать их узами Гименея. Это станет облегчением для всех.
– Сэм? – раздался голос матери. – Ты впал в кому? Нужен врач?
Он рассмеялся. С Кэтрин Генри нужно держать ухо востро.
– Я здесь, мам.
– Хорошо. Сделай мне одолжение, сынок, не спугни Джой. Если уж она согласилась терпеть тебя месяц, стало быть, ей действительно нужна работа.
Обидные слова, но правдивые.
– Спасибо, мама.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Отшельники непривлекательны, Сэм. Они отращивают бороду, перестают мыться и постоянно что-то бормочут себе под нос.
– Невероятно, – пробормотал он и тут же осекся.
– Вот видишь, – сказала мать, – скоро местное население начнет рассказывать детям, что в их краях проживает странный человек, который никогда не выходит из дома.
– Я не странный, – запротестовал он.
– Пока нет, но, если ничего не изменится, ты действительно превратишься в затворника.
Сэм насупился и невидящим взглядом уперся в стену.
– Мам, я знаю, что ты мне добра желаешь.
– Конечно, родной. Тебе нужно…
Он прервал ее на полуслове, иначе поток маминого красноречия не остановить.
– Я уже делаю то, что нужно, мам. В моей жизни достаточно перемен, благодарю.
Кэтрин немного помолчала:
– Знаю, дорогой. Просто хочу, чтобы ты жил нормально.
Интересно, это все матери такие или только его? Кэтрин не видит дальше своего носа. Как, черт возьми, ему продолжать жить, когда он потерял все, что имело для него значение? Он должен все забыть? Притвориться, что ничего не случилось? Каждый день, прожитый впустую, напоминал ему о безвозвратной потере.
Это невозможно объяснить матери. Он навсегда останется один на один с болью утраты.
Терпение Сэма лопнуло.
– О’кей, мам, спасибо за звонок. Мне нужно закончить работу.
– Хорошо, сынок. Подумай над тем, что я тебе сказала.
– Конечно. – Сэм отключился и сунул телефон в карман.
Приближалось время обеда. Разговор с матерью взбудоражил его. Ему не нужна сейчас компания. В конце концов, это его дом, и он ест когда хочет. Сэм взялся за пескоструйку и продолжил работу.
Было совсем поздно, когда он наконец оторвался от работы. На улице темнота, хоть глаз коли, только в кухонном окне светился огонек. Он надеялся, что Джой и Холли давно спят. На какое-то мгновение он почувствовал укол совести за то, что пропустил обед. Но он не просил ее готовить. Он не хотел, чтобы она оставалась в доме. Тем не менее она осталась.
Сэм пообещал себе поговорить с ней завтра и установить правила общения. Она должна понять, что ее взяли заниматься домом, а не им. Кроме готовки для него. И он будет обедать тогда, когда захочет, и в одиночестве. Сейчас ему хотелось принять душ и съесть бутерброд.
Открыв кухонную дверь, он застыл на пороге. Джой сидела за столом с бокалом вина в руке. Повернувшись к нему, она сказала:
– Вы опоздали.
Он снова почувствовал укол совести, но быстро подавил его. Он запер входную дверь.
– Я не слежу за временем каждую секунду.
– Этого и не требуется. Но, если ужин в шесть, неплохо было бы появиться. Не знаю, как принято у других, но я считаю это проявлением элементарной вежливости.
– Да. Но я так увлекся работой, что потерял счет времени. – Вежливая ложь была лучше, чем заявить ей в лоб, что он просто не хотел с ней встречаться за ужином. – Не беспокойтесь, я сам сейчас что-нибудь себе приготовлю на скорую руку.
– Не нужно. – Она встала и подошла к духовке. – Еда еще теплая. Мойте руки и садитесь за стол.
Он хотел было отказаться. Но из духовки доносился такой соблазнительный запах, что он не выдержал. Вымыв руки, он сел за стол напротив нее.
– Хотите бокал вашего вина? Отличный вкус. Приподняв бровь, он усмехнулся:
– Рад, что вам понравилось.
– Люблю посидеть с бокалом вина после трудового дня, перед тем как лечь в постель, – ответила Джой, проигнорировав его тон.
Вряд ли ему стоит думать о постели в ее присутствии. Она рядом и выглядит такой… аппетитной.
– Пожалуй, я выпью пива, – сказал он вслух, отгоняя мысли о постели и Джой.
– Я принесу, – предложила она, поставив перед ним тарелку с пастой в густом мясном соусе.
Аромат блюда едва не свел его с ума.
– Что это?
– Отварные макароны с моцареллой и пармезаном в мясном соусе по рецепту моей бабушки. – Джой взяла из холодильника бутылку пива и вернулась к столу.
– Пахнет потрясающе, – нехотя признал он.
– А на вкус еще лучше, – уверила Джой. – Но не обольщайтесь, я не собираюсь прислуживать вам каждый вечер, подавать пиво и прочее.
