Жизнь с отцом научила Кейди одному: погоня за радугой приносит разочарование. Нельзя заставить кого-то любить тебя. Любовь либо есть, либо ее нет.
Он любил Броуди. Он думал, что она его тоже любила. Оказалось, что нет. Она не позволяла себе любить его, и он не собирался умолять. Все или ничего. На меньшее он не согласен. Это убьет его. Что хуже всего, это убьет его любовь к Броуди.
Лучше он будет любить ее на расстоянии до конца своей жизни. Именно так и будет. Чем быстрее он к этому привыкнет, тем лучше для него самого.
Глава 12
Летние каникулы почти закончились, и обширные пляжи на западной стороне острова Ванкувер были возвращены в полное владение птиц и крабов. Вскоре листья начнут опадать, зима принесет падение температуры, и начнутся штормы.
Но сейчас Броуди и Поппи шли по пустынному пляжу. Босые ноги погружались в прохладный песок. Сильный ветер толкнул тонкий балахон Броуди против ее округлившегося живота, песок завихрился вокруг ее ног, обтянутых яркими легинсами для йоги. Она любила это место. Здесь, вдалеке от города, она могла спокойно подумать.
– Когда ты уже прекратишь наказывать себя за то, что выжила? – спросила Поппи и несколько раз дернула девушку за руку.
Броуди откинула волосы со лба и покосилась на Поппи.
– Я не наказываю себя.
– Правда? У тебя есть мужчина, который хочет стать частью твоей жизни, растить ребенка вместе с тобой, но ты решительно настроена идти самой сложной дорогой, запереть себя в своем одиночестве и сделать все сама. Это называется наказывать себя.
– Я защищаю себя, – ответила Броуди.
– От чего? От боли? – спросила Поппи. – От одиночества?
Броуди уставилась на море и сосредоточила внимание на корабле, появившемся на горизонте, и проигнорировала уточняющие вопросы Поппи. Она не хотела думать о Кейди. Честно говоря, в последнее время у нее было мало времени думать о нем.
Хмурое выражение лица Броуди совсем не запугало Поппи.
– Новость дня, ты так чертовски одинока, что не знаешь, что делать с самой собой.
– Поппи, пожалуйста.
Поппи опустила руку. Они стояли бок о бок, глядя на море. Поппи глубоко вздохнула:
– Видишь этот корабль?
Броуди только на него и смотрела последние полчаса. Она кивнула, обрадовавшись, что Поппи закрыла тему о Кейди.
– Это контейнеровоз, вероятно, направляется в Японию.
Поппи кивнула:
– Есть поговорка про корабли, покидающие гавань… Знаешь такую?
Броуди покачала головой:
– Что-то вроде «Корабль в гавани в безопасности, но не для гавани он создан».
Броуди поморщилась. Глупо было предполагать, что Поппи просто так отступит. Тетя остановится только тогда, когда заставит тебя думать так, как она того хочет.
– Корабли не созданы для безопасной гавани. И люди тоже. Мы должны рисковать. Должны. Ты и Кейди. На такой риск стоит пойти.
– Я боюсь. Боюсь полюбить его слишком сильно, а это не будет длиться вечно. Боюсь, что он думает, что любит меня, но любит только из-за ребенка. Боюсь, что он…
– Умрет? – прервала ее Поппи. – А если ты умрешь? Что, если громадная волна цунами унесет тебя в море прямо сейчас? Если ты умрешь при родах? Что тогда?
– Будет ужасно, – согласилась Броуди.
– Конечно. Но захочешь ли ты, чтобы Кейди остался одинок до конца своей жизни? Чтобы боялся полюбить снова? Боялся жить?
Черт побери. Броуди знала, что Поппи будет рассуждать именно об этом. Девушка не представляла, как выкрутиться из этого разговора. Единственное, что она понимала, – легче сказать, чем сделать.
– Ну? – потребовала Поппи.
– Но…
– Нет никаких но! Джею бы не понравилось увидеть тебя такой. Родители были бы разочарованы тобой.
Поппи схватила Броуди за руку и заставила ее посмотреть на себя. Поппи, может, и была стара физически, но глаза светились умом, жизнью, силой.
– Ты его любишь?
– Да, – ответила Броуди. Она не могла соврать.
– Это твой выбор, и ты должна хорошенько обдумать его. Можно прозябать и жить жалкой полужизнью до самой смерти. Можешь продолжать наказывать себя, продолжать разочаровывать себя только потому, что тебе страшно изменить свою жизнь.
– Боже, Поппи.
Поппи проигнорировала нервный смех отчаяния Броуди.
– Или ты можешь тащить свою задницу обратно в город, броситься ему в ноги и просить прощения за то, что была такой эгоисткой все это время. Узнай наконец, любит ли он тебя и насколько сильно. Взгляни в лицо своим страхам.
– Трудно на такое решиться, еще труднее осуществить, – возмутилась Броуди.
– В любом случае сделай и все, – предложила Поппи. – Нужно быть храброй, чтобы стать счастливой, Броуди. Не позволяй страху победить. Ты сильнее, смелее, чем сама о себе думаешь. Просто сделай это, моя дорогая. Протяни руку и схвати будущее, о котором ты всегда мечтала.
– Что, если я опоздала? – спросила Броуди, не зная, почему она задавала этот вопрос. Она не собиралась бежать к Кейди, не собиралась просить еще один шанс. Это был бредовый разговор… кажется?
Поппи светилась удовлетворением. И триумфом.
– А если нет? – Она положила морщинистую руку на лицо Броуди. – Не заставляй меня быть грубой с тобой, Броуди.
– А разве сейчас ты не груба со мной? – с сарказмом заметила Броуди.
– Дорогая, я еще даже не начинала злиться. Я могу продолжать так много-много часов, – прозаично заявила Поппи. – Ты можешь отказаться от него здесь и сейчас. Тем самым сэкономишь нам обеим время и силы.
Броуди обняла Поппи за талию и положила голову ей на плечо.
– Ну, когда ты так говоришь…
Броуди трясущимися пальцами набрала код на панели лифта в пентхаус Кейди. Она надеялась, что он не изменил код. Это будет унизительно. Она ввела последнюю цифру и стала ждать, когда двери откроются. Когда они распахнулись, девушка заставила себя войти внутрь.
Она сможет. Она должна сделать это!
Если она не поговорит с Кейди сегодня, то не поговорит никогда.
Слова Поппи вертелись у нее в голове. Девушка цеплялась за них, пока лифт вез ее все выше и ближе к любви всей ее жизни.
Да, он любовь всей ее жизни. Джей был замечательным, но ее чувства к Кейди были глубже, сильнее, острее. Может, поэтому она так сильно пыталась их побороть. Любить Кейди будет трудно, но оно того стоит.
Она должна признаться ему, должна понять, чувствует ли он то же самое.
Лифт остановился на верхнем этаже. Броуди приложила руку к животу в старом как мир защитном жесте.
