– Вы сказали ему, что деньги предназначены мне? – спросила она.
– Нет. В подробности я вдаваться не стал.
– Поблагодарите его от меня, ладно?
– Конечно. Как там Тони?
Вопрос удивил Эйлиш – отец Флуд задал его словно бы вскользь, совсем спокойно, явно считая Тони частью ее жизни, а не источником хлопот или кем-то нежелательным.
– Тони замечательный, – сказала она.
– Он уже пригласил вас на игру? – спросил священник.
– Нет, но все время грозится. Я спросила, участвует ли в соревнованиях команда Уэксфорда, однако он моей шутки не понял.
– Позвольте дать вам совет, Эйлиш, – сказал отец Флуд, открывая дверь, чтобы проводить ее в прихожую. – Никогда не шутите насчет игры.
– Вот и Тони сказал то же самое.
– Он человек серьезный.
Встретившись на следующий вечер с Тони, Эйлиш показала ему письмо, и он объявил, что в ближайшее воскресенье они отправятся на Кони-Айленд и там отпразднуют это событие.
– Шампанским? – спросила она.
– Морской водичкой, – ответил он. – А после шикарным обедом в «Натансе»
[8].
Пляжное полотенце Эйлиш купила в «Барточчис», а шляпу от солнца взяла у Дианы, сказавшей, что та ей больше не нужна. За ужином Диана и Патти показали всем солнечные очки, которые приобрели для этого лета на променаде Атлантик-Сити.
– Я где-то читала, – сказала миссис Кео, – что такие очки могут испортить зрение.
– Ну и пусть, – ответила Диана. – По-моему, они роскошны.
– А я читала, – добавила Патти, – что если в этом году выйти на пляж без очков, то на тебя будут пальцем показывать.
Мисс Мак-Адам и Шейла Хеффернан примерили очки и, открыто проигнорировав Долорес, отдали их Эйлиш для следующей примерки.
– Что же, выглядят они шикарно, ничего не скажешь, – постановила миссис Кео.
– Могу уступить их вам, – сказала Эйлиш Диана. – Мне в воскресенье еще одни принесут.
– Правда? – спросила Эйлиш.
Услышав, что Эйлиш купила новый купальник, все пожелали увидеть его. Вернувшись с ним наверх, Эйлиш подчеркнуто протянула купальник Долорес, чтобы та посмотрела его первой.
– Вам повезло с фигурой, Эйлиш, – сказала миссис Кео, – в самый раз для него.
– А я вообще на солнце выходить не могу, – сообщила Долорес, – тут же вся красная делаюсь.
Патти с Дианой захихикали.
Тони, зайдя за ней воскресным утром и увидев очки, удивился.
– Придется тебя на поводке держать, – сказал он. – А то ведь каждому мужику на пляже захочется тебя умыкнуть.
Станция подземки была забита желавшими попасть на пляж людьми, которые закричали от ужаса, увидев, что первые два поезда проскочили мимо, не остановившись. Люди толкались, было душно. Когда поезд наконец пришел, стало ясно, что все в него не поместятся, тем не менее, толпа начала штурмовать вагоны, смеясь, крича, требуя от других потесниться, дать им место. Протиснувшись, Эйлиш и Тони, нагруженные свернутым пляжным зонтом и сумкой, обнаружили, что места в вагоне не осталось совсем. Она удивилась, когда Тони, держа ее за руку, начал расталкивать людей, пытаясь отвоевать, пока не закрылись двери, хоть какое-то пространство для них двоих.
– Долго ехать? – спросила Эйлиш.
– Час, может, дольше, это смотря сколько остановок будет. Ты не унывай, думай о больших волнах.
На пляже, до которого они в конце концов добрались, было почти так же тесно, как в поезде. Эйлиш отметила, что за всю поездку улыбка ни разу не сошла с лица Тони, хоть один из пассажиров, подзуживаемый женой, нарочно вдавливал его в дверь. Теперь же, озирая толпу на пляже, он, похоже, начинал думать, что места для новоприбывших здесь не найдется, что никакие удовольствия ему и Эйлиш не светят. Они прошлись по променаду, и Эйлиш поняла: им остается только одно – занять крошечный, еще пустующий участок песка и попробовать одним своим присутствием расширить его так, чтобы можно было распаковаться и лечь.
Диана и Патти предупредили ее, что в Италии не принято переодеваться на пляже. Итальянцы привезли с собой в Америку обычай надевать, отправляясь к морю, купальники под одежду, это позволяет им обходиться без свойственного ирландцам обыкновения переряжаться прямо у воды, каковое, сказала Диана, и неизящно, и унизительно – это еще самое малое. Эйлиш решила, что она, наверное, шутит, и обратилась с вопросом к мисс Фортини, и та сказала – все так и есть. Кроме того, мисс Фортини напомнила Эйлиш о необходимости сбросить вес и принесла на работу розового цвета бритву, сказав, что возвращать ее не обязательно. Несмотря на все свои приготовления, Эйлиш нервничала при мысли о том, что придется сбросить одежду и предстать перед Тони в купальнике, а от стараний сделать вид, будто ей все нипочем, только сильнее смущалась. Да еще и гадала, заметит ли Тони, что она сбрила волосы, и сокрушалась о том, какая она упитанная, толстоногая и толстозадая.
Тони мигом разделся до купальных трусов и порадовал Эйлиш тем, что пока она выбиралась из одежды, невозмутимо озирал пляжную толпу А как только Эйлиш осталась в одном купальнике, предложил окунуться. Он попросил сидевшее рядом семейство присмотреть за вещами и направился с Эйлиш к воде. Эйлиш рассмеялась, увидев, как Тони поеживается от холода, ей вода показалась теплой, не то что в Ирландском море. Она пошла на глубину, Тони старался не отставать.
Когда она поплыла, Тони остался беспомощно стоять по пояс в воде; Эйлиш поманила его за собой, крикнув: не валяй дурака, и услышала в ответ, что он не умеет плавать. Медленно подплывая к нему брассом, Эйлиш увидела, чем занимаются вокруг другие пары, и тут уяснила замысел Тони. Похоже, ему хотелось стоять с ней по шею в воде, обнявшись и позволяя волнам перекатываться через них. Когда она обвила Тони руками, он крепко прижал ее к себе, теперь уплыть от него стало непросто. Эйлиш ощутила напор затвердевшего пениса Тони, он улыбнулся шире обычного, положил ладони на ее зад, однако она вырвалась и отплыла от него. Не сказать ли ему, подумала Эйлиш, кто последним прикасался к моим ягодицам? При мысли о том, как Тони воспримет это известие, Эйлиш, плывшая, сильно работая руками, на спине, расхохоталась и понадеялась, что ее смех заставит Тони задуматься, стоит ли ему так уж распускать под водой руки.
День они провели, перемещаясь от своего пятачка на песке к океану и назад. Чтобы не обгореть, Эйлиш надела шляпу, а Тони воткнул в песок пляжный зонт; кроме того, он извлек из сумки приготовленную его матерью закуску и термос с ледяным лимонадом. Вступая в воду Эйлиш несколько раз уплывала от Тони и обнаружила, что волны здесь сильнее, чем дома, и разница была не в том, как они бьют о берег, а в том, как утягивают от него пловца. Она поняла, что в этом непривычном море следует быть осторожной, не заплывать слишком далеко, на большую глубину. Тони, по ее наблюдениям, океана побаивался, ему совсем не нравилось, когда Эйлиш уплывала. При каждом ее возвращении он заставлял Эйлиш повиснуть на его шее и приподнимал так, что она обнимала его ногами. После поцелуя он откидывал голову назад, чтобы вглядеться в ее лицо; возбуждения своего Тони, судя по всему, нисколько не стыдился, но даже гордился им. Улыбаясь ей, он походил на мальчишку, Эйлиш же ощущала огромную нежность к нему и, оказавшись в руках Тони, целовала его взасос. День понемногу гас. И вот уже в воде почти никого, кроме них, не осталось.
