В первых числах апреля 1944 г. меня откомандировали в 1-ю кавалерийскую дивизию Венгерской королевской армии, где мне предстояло возглавить группу немецких офицеров связи.
Прибыв в местечко Калуш близ города Стрый, я узнал, что моя группа с автомашинами, переводчиками и всем нужным скарбом еще находится в Санкт-Пёлтене (Австрия) и, вероятнее всего, доберется до новой штаб-квартиры группы 4 или 5 мая. Более того, как мне стало известно, кавалерийская дивизия, совместно с которой моя группа должна была действовать, находилась еще в стадии формирования в Восточной Венгрии. Мое немецкое вышестоящее начальство, не зная, чем меня пока занять, решило послать меня в Венгрию, чтобы на месте проследить за формированием кавалерийской дивизии.
Для меня это решение оказалось исключительно благоприятным. С вылетом из галицийского Стрыя в Будапешт начался в моей жизни период, длившийся всего два месяца и теперь представляющийся мне чудесным сном. Позади осталась серая, утопающая в грязи, дикая Галиция. Пролетая над Карпатами, мы видели повсюду на горных склонах снег. Но, приземлившись в Будапеште, мы с удивлением обнаружили, что попали в самую настоящую весну, делавшую эту истинную жемчужину среди красивейших европейских городов еще более привлекательной. Я пробыл в столице Венгрии несколько дней, консультируясь с германским военным атташе, и проживал все это время в знаменитой гостинице «Геллерт», числясь почетным гостем. Здесь сыграл определенную положительную роль и мой Рыцарский Железный крест. После лишений и невзгод последних лет дни и ночи, проведенные в Будапеште, почти не затронутом войной, казались какими-то странными, нереальными.
Проработав досконально с военным атташе свои конкретные обязанности в качестве руководителя группы немецких офицеров связи при 1-й кавалерийской дивизии, я покинул гостеприимный Будапешт и отправился в город Ньиредьхазу (Восточная Венгрия). На другой день после прибытия на место я официально представился командиру создаваемой кавалерийской дивизии генерал-лейтенанту Ватакси, бывшему адъютанту Миклоша Хорти, и тут же получил приглашение посетить его на дому. Принят я был исключительно приветливо, с таким искренним радушием, какого мне еще не доводилось видеть у нас в Германии. На малом приеме, устроенном в мою честь, я удостоился первого официального поручения. Быть может, генерал хотел получше узнать меня, или просто познакомить меня со своей прекрасной страной, или же продемонстрировать особое ко мне отношение, но, независимо от причины, поручение было довольно необычным и весьма приятным.
Генерал пожелал, чтобы я по утрам сопровождал его 20-летнюю дочь, прекрасную и страстную наездницу, во время прогулок верхом. Итак, каждое утро мы отправлялись на великолепных породистых лошадях по красивейшим окрестностям, иногда завтракая с друзьями в соседних поместьях. Приобретенные многочисленные знакомства позволили мне лучше узнать страну и ее людей, научиться любить и уважать их. Они же помогли мне во время жесточайших боев с русскими, по сути, спасли меня от смерти.
Из всех знакомств мне особенно запомнилось двухдневное пребывание в усадьбе графа Кароли, кузена тогдашнего премьер-министра. Поездка к нему по приглашению походила на путешествие в иной, непривычный мир. Встречала меня вся семья, стоя на широкой лестнице, ведущей в замок. Графиня лично проводила меня в отведенные мне покои, по сути, в ее собственную комнату, в которой она, по ее признанию, родила двух своих детей. На рояле специально для меня поставили огромный букет алых роз. Окна комнаты и ее широкий балкон выходили в тенистый парк, где чинно прогуливались павлины и фазаны, в пруду плавали белые и черные лебеди, в загоне скакали рысью по кругу на корде великолепные лошади. За время, пока я гостил у графа, у меня была возможность осмотреть его обширную коллекцию медных гравюр, совершить прогулку в экипаже в ближайшую деревню и, уж конечно, насладиться деликатесами его превосходной кухни.
Когда примерно через две недели дивизию отправляли в Россию, графский слуга передал мне письмо от графини, в которое была вложена высушенная между страницами книги алая роза из того букета, который стоял на рояле в день моего приезда в замок. Цветок должен был служить мне талисманом, и в какой-то мере он, по-видимому, действительно оберегал меня от всякого рода напастей.
В канун отъезда из Венгрии, вечером граф устроил для офицеров штаба дивизии прием в «Шёшдо», пригородном ресторане. Под цыганские песни и музыку мы ели, пили и танцевали. Графская дочь и ее друзья учили меня танцевать чардаш. Однако общую атмосферу все-таки несколько омрачало сознание предстоящей скорой разлуки. В этот вечер я долго сидел со своим новым другом графом Штипши, капитаном резерва, чье поместье находилось в Южной Венгрии. Он пел мне венгерские народные песни, и мы много говорили о жизни, браке и красивых женщинах.
15 июня 1944 г. я прибыл с последним отрядом к месту сосредоточения дивизии в Припятских болотах, в 80 километрах к юго-востоку от Барановичей. Здесь дивизия влилась в состав 2-й армии группы армий «Центр». 22 июня русские начали на данном участке генеральное наступление, в ходе которого были почти полностью уничтожены 4-я и 9-я немецкие армии. 3 июля дивизия вместе с 4-й кавалерийской бригадой заняла оборону на северной оконечности Припятских болот. Уже в самом начале дивизия понесла тяжелые потери в живой силе и технике, и сражение не утихало ни на минуту. В первые недели боев я старался изо всех сил как-то помочь своим венгерским знакомым, впервые попавшим в самую гущу войны, освоиться в новой для них обстановке. Наконец к концу июля фронт несколько стабилизировался и стало возможным отвести дивизию в тыл на отдых и переформирование.
Через три недели я телеграммой был вызван в Хиршберг (Силезия), на курсы Генерального штаба. Фельдмаршал Вальтер Модель, командующий группой армий «Центр», не захотел меня отпускать.
— С какой стати они требуют вас к себе в Генеральный штаб? — заявил он. — Я не могу обойтись без вас, место ваше в венгерской дивизии. Война все равно уже проиграна. — Затем, помолчав немного, добавил: — Вам лучше после войны слыть просто капитаном, чем бывшим работником Генерального штаба.
В итоге я на курсы не поехал.
Долго отдыхать не пришлось: 20 августа 1-я кавалерийская дивизия выступила на фронт и уже 25 августа заняла оборону на отрезке к востоку от Варшавы, последнем немецком плацдарме на восточном берегу Вислы. В последних числах августа, вслед за выходом Румынии из союза с Германией и объявлением ей войны, подало в отставку правительство Венгрии. В результате Южный фронт передвинулся к румыно-венгерской границе.
Венгры приняли решение перевести все свои войска с Русского фронта в Венгрию и использовать для защиты страны. Выполняя приказ, части 1-й Королевской кавалерийской дивизии 27 сентября отправились по железной дороге домой. 9 октября я прибыл на дивизионный командный пункт, расположенный в городе Кечкемете; город имел стратегическое значение для обороны Будапешта. На другой день русские предприняли танковую атаку, в завязавшемся бою обе стороны понесли большие потери, и город пришлось временно оставить. Однако в тот же день нам удалось вновь отбить его. Когда я вернулся на свою квартиру и приготовился отдохнуть, ко мне зашел мой приятель Штипши. Я едва узнал его. Всегда олицетворение жизнерадостности и энергии, он выглядел крайне утомленным и отчаявшимся. Он рассказал мне о судьбе семейства Кароли, с которым поддерживал близкие отношения. Когда в их поместье ворвались русские, граф, графиня и двое их детей покончили с собой.
