Комиссар-два никак не прореагировал на этот выпад, вслушиваясь в шепот Умника, отсеивающего информацию лично ему, и в буднично-спокойные голоса начальников оперативных групп и обойм риска. Информация, поступившая от Умника, предназначалась в настоящий момент и Ратибору. Комп сообщал, что впереди раздирающего пространство Большого Выстрела появилась «тень». Если раньше канал БВ был прозрачным, и его можно было обнаружить, только окунувшись в него, то теперь острием Большого Выстрела стал служить «пакет черноты» длиной в сто миллионов километров, сквозь который ничего нельзя было рассмотреть — свет звезд поглощался этим «пакетом» полностью.
— Что означает эта «тень»? — спросил Железовский. — Мнение ученых?
— По идее Савича «тень» — это «поворот симметрии» движущегося в другом континууме объекта, — отозвался Умник. — Наблюдается явный рост усложнения эффектов при выходе объекта в наше пространство.
Безопасники переглянулись.
— Я посмотрю, — сказал Ратибор.
— Смотри, если считаешь необходимым. — Железовский пропустил Ратибора вперед. — Только учти, что на внеземельских трассах «ланспасад» не действует, оберегайся сам. На похороны Вакулы не ходи, я побуду.
Ратибор кивнул, со вздохом облегчения опускаясь на диван в своем служебном модуле. Вспомнил, что его встревожило, сухо приказал Умнику:
— Немедленно обойму в Такла-Маканский парк, проверить конверватор с «серыми людьми», обеспечить его надежную охрану.
— Принял, — так же сухо ответил Умник.
— Задание Стратегу: зону строительства Т-конуса обеспечить защитой по варианту АА.
— Принял.
Ратибор посидел несколько минут, расслабившись, потом заставил себя собраться, сел за стол и включил киб-сопровождение.
— Данные персонкрат по списку «К-диверсанты» — на стол, сопровождение звуковое.
Над столом вырос световой веер виома, развернулся в объемное изображение сверхоборотня — сморщенное черное яйцо, похожее на грецкий орех; «орех» уплыл в левый верхний угол виома, на его месте возникла надпись: «К-диверсанты. Допуск служебный два-А».
Первым в списке шел Виктор Батиевский, бывший астронавт-исследователь первого класса, вторым Эрнест Гиро, бывший пограничник из команды крейсера погранслужбы «Риман», в настоящем — драйвер-секунда спейсера «Афанеор», подозреваемый в его угоне с неизвестной целью. Ратибор уже анализировал список, выучив характеристики каждого К-диверсанта; кличка «К-диверсанты» ему не нравилась, и он продолжал называть этих людей так, как назвал Аристарх — К-мигранты. Но совет Железовского — обратить внимание на профессиональные навыки и сильные стороны каждого К-мигранта — проигнорировать Берестов не мог, да и не хотел, у него появилось неясное предчувствие, что ему не раз придется сталкиваться с ними.
— Виктор Батиевский, — читал киб-секретарь, — альпинист, физически развит, координирован, владеет аутотренингом, реакция типа «экстра», но не интрасенс; полигонная проходка высшей категории сложности — девятка; двадцать одна экспедиция во Внеземелье…
— Дальше.
— Эрнест Гиро, мастер тайбо (школа кота), владеет всеми степенями йога-тренинга, реакция типа «феномен»; полигонная трасса ВС — десятка; сорок семь походов во Внеземелье, девять погранвахт…
— Дальше.
— Григорий Григ — пилот-маг, мастер по регби…
— Мютьюз Купер — инженер-универсал, шахматист, гроссмейстер, мастер по компьютерным играм…
— Нгуо Ранги — археонавт, чемпион мира по дингобоксу
54
, мастер по мваи-мваи — африканскому аналогу у-шу…
Дослушав, Ратибор убрал изображение, посидел, размышляя над полученной информацией. Пробормотал про себя: реакция типа «феномен»… М-да, ребята крепкие, умелые, сильные, ничего не скажешь. А что мы можем противопоставить им лично? Ракетку для тенниса? Не мало?.. Конечно, в отделе хватает умелых спортсменов самого разного профиля, но и самому не мешало бы научиться драться.
Ратибор сгущал краски, он тоже был обучен коекаким приемам рукопашного боя и вдобавок ко всему прошел в свое время первую ступень оптимайзингаоптимизацию самозащиты в соответствии с физическими данными и моторикой, но при встрече с К-мигрантом этого было явно недостаточно. Черт, где найти время на тренинг? А заодно и тренера-нестандартника?
— Срочно отыщи Салахетдинова, — дал задание кибсекретарю Ратибор.
Баймурат Салахетдинов был когда-то тренером группы безопасников, в которую входил и Берестов, и забыть его не мог. Пока Ратибор звонил в СЭКОН, а потом экономистам технического центра, секретарь отыскал тренера дома.
Салахетдинов за прошедшие годы не изменился; все тот же серебристый ежик волос, смуглое лицо, морщины у губ, прищуренные глаза.
— Рад тебя видеть, — сказал он, наметив улыбку — никто никогда не видел его смеющимся. — Слышал, ты сейчас важная персона.
— Учитель, — сказал Ратибор, — мне нужно быстро пройти экстремальный вариант оптимайзинга тайбо.
— Быстро? — Салахетдинов задумался. — Быстро — это месяц машинного обучения и два месяца спарринга. Приходи.
— Все, что я могу дать, — Ратибор невольно усмехнулся, — это-сегодняшнюю ночь на машину, в режиме «один-на-один», и завтрашнюю на спарринг.
Лицо тренера не изменилось, только глаза сощурились еще больше.
— Это невозможна
— Так надо, Баймурат.
— Это невозможно, — повторил Салахетдинов, покачав головой. — Есть законы оптимальных нагрузок, которые ни тебе, ни мне не перешагнуть.
— Закон — мое желание! Кулак — моя полиция! — пробормотал Ратибор.
Тренер снова наметил улыбку.
— Ты не герой поэмы Некрасова. А если считаешь, что оперу «Шторма» все дозволено, то прощай.
— Не все, — глухо сказал Ратибор, — но мне очень надо научиться драться, учитель. Боюсь, умение драться понадобится мне в самое ближайшее время, а я не подготовлен.
Салахетдинов задумался, почти закрыв глаза, потом медленно, не скрывая сожаления, покачал головой.
— Нет, Ратибор. Ни один человек не в состоянии выдержать давления всей программы тренировок за одни сутки, да что там сутки — даже за неделю! Не уговаривай, не авантюрист я, и любые твои доводы не смогут меня убедить.
— Жаль.
— Приходи, начнем максимальный нагрузочный вариант, обещаю подготовить тебя в два раза быстрее, хотя это и сопряжено с риском для здоровья.
— Значит, нет. Жаль…— повторил Ратибор. — У меня практически нет времени, Баймурат, и даже для того, чтобы поговорить с вами, я отключил все каналы связи, кроме «трека». Извините, вы, наверное, правы.
