Сражение продолжилось на следующий день.
«Часу в десятом отправил меня с донесением к государю, которого я застал у разложенного огня. Все были вымочены и дрожали, укутавшись в плащи, только Милорадович стоял в одном мундире, одетый щеголем, как будто готовясь ехать на бал. Между тем дела наши ежеминутно становились хуже, левое крыло наше было совсем опрокинуто, и на лицах австрийцев, которые не более как за десять дней вступили в поход, уже навертывалась безнадежность.
Меня еще раза два посылали с различными приказаниями… Возвратившись в часу в третьем к государю, я застал все в величайшем смятении, ибо за несколько минут перед тем ядро оторвало обе ноги у генерала Моро
[1453], стоявшего возле государя»
[1454].
«Неприятель, выступив большими колоннами из Дрездена, сделал покушение на все пункты»
[1455].
«Чтобы приостановить их, государь велел русским резервам, стоявшим в совершенном бездействии и только напрасно терявшим людей от французских батарей, спуститься с гор и атаковать неприятеля. Милорадович начал уже гренадерам переменять фронт правым флангом назад, как явился Шварценберг с велеречивым возражением об опасности сего движения и приехал Барклай-де-Толли. Он начал доказывать, что в случае, ежели оно будет безуспешно, мы лишимся всей артиллерии, которую по причине грязи нельзя будет опять взвести на горы, забывая, что то орудие, которое сделало по неприятелю несколько удачных выстрелов, уже тем самым достаточно окупилось, хотя бы оно после того и было потеряно. Убеждения их подействовали. В то же время получили донесение о появлении неприятельского корпуса на нашем правом фланге, чем Наполеон угрожал отрезать нас от Богемии. На австрийцев нашел панический страх, они всё считали погибшим…»
[1456]
«С наступлением ночи получено от генерал-фельдмаршала князя Шварценберга приказание всем союзным армиям двинуться к Теплицу…»
[1457]
«Союзные войска начали отступать в четырех колоннах к Дипольдисвальде… Барклай-де-Толли должен был идти на Теплиц, но, опасаясь стать между двух огней неприятельских, сам собою, вопреки диспозиции, пошел на Максен. Граф Остерман-Толстой получил от него приказание следовать туда же и, чувствуя, сколь необходимо было предупредить неприятеля в Теплице, решился идти на Петерсвальде и открыть себе путь силой. С ним находились корпус принца Евгения Виртембергского и 1-я гвардейская дивизия Ермолова»
[1458].
«Рано утром 17-го мы подошли к местности, где произошло славное Кульмское сражение, которое дало военным действиям новый поворот, счастливый для нашего оружия. С начала Кульмского дела графу Остерману оторвало ядром кисть правой руки. Его заменил Алексей Петрович Ермолов. Мысль дать Кульмское сражение принадлежит графу Остерману. Алексею Петровичу Ермолову принадлежит слава Кульмского дела»
[1459].
«Проложив дорогу штыками через Петерсвальде, граф Остерман-Толстой отступил на высоты, лежащие за Кульмом и Пристеном. Здесь битва продолжалась с большим ожесточением; Остерман лишился левой руки, оторванной ядром, и сдал команду генералу Ермолову. Под предводительством знаменитых полководцев русские совершили чудеса храбрости, несмотря на превосходное число неприятелей, на страшный огонь восьмидесяти их орудий. Гвардейские полки—по словам императора Александра — грудью остановили врага, нанесли ему страшный удар и тем открыли путь к последовавшей на другой день совершенной победе. Вечером прибыли на поле сражения Барклай-де-Толли и граф Милорадович: свежие полки гренадерского корпуса, под начальством Раевского, восстановив некоторое равновесие в числе, уничтожили дальнейшие покушения неприятеля пробиться по Теплицкой дороге в Богемию.
18-го числа сражение возобновилось…»
[1460]
«В 8-м часу граф Милорадович привел 1-ю гренадерскую дивизию и принял начальство над всеми войсками. Гренадеры стали в первую линию; гвардию отвели во вторую. Затем пришли 2-я гвардейская и 2-я кирасирская дивизии и Прусская гвардейская бригада; приехали князь Шварценберг и Барклай-де-Толли. Пальба из орудий умолкла; только стрелки перестреливались до темноты»
[1461].
«Гренадерская дивизия… сменила гвардию, когда бой уже угасал. Ночью с 17-го на 18-е число, когда приготовлялись атаковать Вандама
[1462], ее поставили на левом крыле нашем, и днем, когда бой уже был в самом разгаре, она пошла в обход правого крыла французов. Наши гренадеры опрокинули неприятелей, гнали их, отнимали у них одно возвышение за другим…»
[1463]
