Графиня была под стать супругу. Ее красота соперничала лишь с ее добродетелями. Поистине она достойна была родиться в королевской семье, но родители ее были небогатыми дворянами. Графу же не было до этого никакого дела. Смеясь, он говорил, что женился не ради приданного.
Соседи шушукались, что графиня фон Кролок была никудышной хозяйкой. Настоящая мать семейства носится по замку, громыхая связкой ключей, инспектирует скотный двор, девичью и кухню, а по ходу раздает подзатыльники своим многочисленным детям. Она знает, сколько сахара в данный момент должно находиться в буфете, а если сахара не достает — под чьим матрасом его искать. Она может выпотрошить и изжарить на вертеле целого оленя, которого самолично догнала и умертвила ударом все той же связки ключей. Графиня фон Кролок не подпадала под это описание. Даже визиты утомляли ее, так же как и балы — пройдя один круг по зале, она просила воды. Что уж говорить про хозяйство. Но графа это нисколько не сердило. Его жена была ангелом, спустившимся с небес. От ангела ведь не потребуешь перебрать крыжовник на варенье.
Красота графини была поистине неземной. В придачу, ее красота была экономной. Графине не требовались даже румяна и пудра. Еще до замужества, ее кожа по белизне соперничала с бретонским кружевом, а на щеках цвели пунцовые розы. (Соседки говорили, что это дурной знак — завидовали, разумеется.) Возраст был над ней невластен. Даже после родов — в то время как другие дамы, хлюпая носом, раздаривали свой прежний гардероб камеристкам — графиня фон Кролок не затягивалась в корсет. Ее стан становился лишь стройнее, румянец — ярче, кожа — прозрачнее. Блеск ее глаз затмевал сияние алмазного ожерелья, что обвивало тонкую шею. Муж обожал дарить ей дорогие подарки, которые графиня принимала с застенчивой улыбкой. Сама она редко что-то просила. За исключением носовых платков. Графиня фон Кролок была очень привязана к этой милой детали туалета. И с каждым годом ей требовалось все больше и больше платков, стирку которых она почему-то не доверяла горничным. Ох уж эти маленькие женские странности!
И у них был очаровательный сын, которого они любили больше жизни.
Чета фон Кролоков любила отдыхать в гостиной, дожидаясь, когда кормилица приведет Герберта, умытого, причесанного и с чистым носом. Тогда графиня брала сына на колени — хотя через полчаса ему приходилось слезать — и учила его музицировать. Их пальцы порхали над клавишами, словно пальцы ткачей над станком, и вместе они плели прекрасные мелодии, часами напролет.
…Если задуматься, Герберт слишком много времени проводил в женском обществе. Быть может, поэтому он вырос таким? Хотя вряд ли. Согласно новейшим гипотезам, это врожденное…
Впрочем, граф тоже мог забросить хозяйственные дела и просидеть весь полдень вместе с сыном, рассматривая карту мира, где оставалось еще так много белых пятен, а контуры недавно открытых континентов были не дорисованы, словно у художника вдруг закончились чернила. После виконт пересказывал услышанное дворовым мальчишкам и вся ватага бежала в погреб, играть в Христофора Колумба.
Правда, вместо Америки они открывали банки с вареньем.
Слушая радостные вопли сына, фон Кролок ловил себя на мысли, что не хочет, чтобы Герберт вырастал. Пусть он так и останется непосредственным ребенком с волосами до плеч, в которых запутались солнечные зайчики, с беспечным взглядом и слегка капризной улыбкой. Эх, если бы остановить время!
Весь ужас заключался в том, что это было вполне реально.
И все-то было хорошо, пока однажды…
Но в каждом респектабельном замке есть свои темные секреты. Обычно, это привидения — милейшие создания, которые встречают гостей радушным завыванием и приглядывают, чтобы те не прихватили на память сувенир с каминной полки. Но в замке фон Кролоков не было фантомов (как впоследствии понял граф, привидения не выдержали бы конкуренции с другими темными секретами). Зато на заднем дворе расположилось кладбище. Согласно слухам, в полнолуние надгробия ходили ходуном. Увы, очевидцы этого необъяснимого явления, как правило, тоже не могли удержаться в статичном вертикальном положении. С другой стороны, никто не смел посетить погост на трезвую голову, так что получался замкнутый круг.
Или, к примеру, картинная галерея. Стоило однажды взглянуть на портреты предков и родственников, украшавшие эти потемневшие стены, как дети еще долго просыпались в мокрой постели, а взрослые рысью бежали в исповедальню. Порою кажется, будто портреты, выполненные искусным живописцем, провожают тебя взглядом по комнате. Но эти обладали еще более неприятным свойством.
Они демонстративно отводили глаза, когда ты проходил по коридору. А потом перешептывались за спиной, обсуждая твою неряшливую прическу или платье такого безобразного покроя, что в нем не зайдешь даже в курятник. Потому что куры перестанут нестись! В общем, в выражениях не стеснялись.
Нельзя сказать, что такое нестандартное поведение картин кого-то удивляло. Мир был молод и верил в чудеса. В окрестных лесах было не протолкнуться от всяческой нежити. Краюху хлеба не оставишь на столе, чтобы ее тут же не ополовинил домовой. Круги на полях были обычным делом — значит, феи опять куролесили всю ночь. Иногда они просто водили хороводы, но зачастую у самого расторопного гоблина оказывалась последняя фляжка с брагой, так что товарищи гоняли беднягу по кругу, пытаясь отнять вожделенный напиток. Ну а в полнолуние хоровое пение оборотней не давало уснуть. И слушать тошно, и камнем не кинуть. Не хватало еще поутру встретить свою тещу с подбитым глазом — наведет порчу в два счета.
Наконец, замок посещали загадочные гости. Хотя и они приходили посреди ночи без предупреждения, но особых хлопот не доставляли. Конюхам не приходилось подниматься, дабы помочь посетителям распрячь кареты, а сонным горничным не нужно было стелить постели. Гости не задерживались надолго. Словно из ниоткуда, они появлялись в кабинете хозяина, но даже из-за закрытых дверей слышны были звуки нарастающего скандала. Никто не мог понять, почему граф каждый раз срывался с цепи. Кажется, господа не желали зла. Судя по всему, они приходились ему родней (ибо только тетушки могут разговаривать со взрослым мужчиной таким тоном, словно ему пять лет и его только что застигли за расхищением буфета). Более того, гости пытались всучить графу какой-то дар. А что может быть лучше подарка?
Ну и пусть он темный. Всегда можно отмыть.
Правда, все чаще визитеры называли фон Кролока вертопрахом. Неужто он хочет, чтобы его земли когда-нибудь попали в руки купца, сколотивших деньги на торговле корицей, нувориша, чья родословная состоит из него самого и его собаки? Любой дворянский род может зачахнуть. Есть лишь один способ удостовериться, что имущество останется в семья фон Кролоков навсегда. Это… *здесь их слова заглушал свист летящего предмета и, если бросок был метким, чей-то вскрик* Но даже табакерка, ловко запущенная графом, не успокаивала ораторов. Желая составить подробный социологический портрет семьи фон Кролока, гости принимались за следующую в списке. И где он только отыскал такую простушку-жену? Ну какая из нее графиня? Даже не знает, с какой стороны подойти к дыбе. И разве она хоть раз принимала ванну из крови девственницы? Распустеха. Это ж надо так наплевательски относиться к своей внешности! Ну а виконт, так тот вообще от рук отбился. В его возрасте пора уже посадить на кол хоть кого-то. Хоть мышь-полевку. Но нет, мальчишка день-деньской крутится у зеркала или того хуже — сортирует по цвету и размеру свою коллекцию пудрениц. Неудивительно, если отец подает ему такой дурной пример. Стыдно подумать, в подземельях замка хранится квашеная капуста, а зажимами для пальцев здесь колют орехи. Позор для всего рода! Пфуй, бесконечный пфуй!
