Андрей никогда не проявлял интереса к чужому опыту, тем более — к удачному. Не замечал успеха даже людей близких, не понимая порой, как это бывает обидно.
Возможно, он воспринимал любовь, привязанность как западню, чреватую болью и унижением, с тех самых минут, когда он, рыдая, прижимался к гимнастерке отца, надеясь вернуть его. Но отец уходил, оставляя окаменевшую от боли мать и двух заплаканных ребятишек. Любить — больно. И если такой человек, как отец, не сумел сохранить любовь к своей семье, то материя эта на поверхности бытия (а не в загадочных глубинах духа) столь эфемерна, что не стоит и принимать ее в счет. Андрей всегда был отстранен и холоден с матерью и сестрой, не умел бросаться на шею в порыве чувства ни отцу, ни любимой женщине, ни своему ребенку.
Тем более было бы трудно ожидать от него сострадания к умирающему Солоницыну, для которого писалась главная роль в «Ностальгии».
Солоницын, застенчивый, скромный человек, отчаянно «прожигал жизнь» — много пил, питался плохо, беспрестанно курил, да еще и первая жена, тоже прилично пьющая, заела упреками. Ей надоело мыкаться с неудачником мужем по городам и провинциальным театром, и она ушла, оставив Анатолия с разбитым сердцем. Тарковский, приглашенный Захаровым в Ленком для постановки «Гамлета», дал Солоницыну главную роль. Жил Анатолий в общежитии, пил по-черному. Но с ролью он справился хорошо, хотя спектакль и был вскоре снят.
Тарковского бесила Толина непобедимая алкогольная зависимость. Позже он скажет: «Солоницын строил свою жизнь в неуважении к своему таланту. В жизни играл какого-то придурка. Вел этакий безответственный образ жизни. Художникам так нельзя! Нужно осознавать свою миссию».
На съемках «Сталкера» Солоницын встретил славную женщину, ставшую его второй женой. Светлана обожала его и вскоре родила сына. На занятые деньги Анатолий купил крошечную кооперативную квартиру, получив возможность впервые в жизни устроить приемлемый быт для любимой семьи.
Но было уже поздно: удаление одного легкого не принесло облегчения, конец был уже предрешен. Он едва мог подняться с постели — скелет, обтянутый кожей. Над его диваном висело фото Андрея, к которому часто мысленно обращался больной. Роль в фильме, съемки в Италии! Возможно, попугав, судьба вывезет, подарит чуток жизни? Смутные надежды на чудо поддерживали в больном угасающую жизнь.
Тарковские знали о состоянии Анатолия, но за несколько месяцев Андрей с Ларисой, жившие от Солоницына в 15 минутах ходьбы, навестили его только раз. Во время визита, видимо, от растерянности Андрей повторял одну и ту же фразу:
— Толь! Ну ты дурак! Ну, ты чего это?
Солоницын чувствовал себя провинившимся перед мастером, ведь ему предстояло сниматься в главной роли. Он не знал, что на роль уже утвержден Янковский.
Уезжая на долгий срок в солнечную Италию, Тарковский не посчитал нужным даже зайти к Солоницыну и утешить смертельно больного хотя бы ложными заверениями в том, что до съемок он успеет выздороветь.
Утешение умирающего человека — утомительное занятие. Тем более что ни душевной теплотой, ни щедростью чувств Тарковский не отличался.
В одном из интервью, среди прочего, режиссер сказал, что «свобода не существует в качестве выбора, свобода — это душевное состояние». Отличная позиция в отстаивании творческих принципов, но в качестве освобождения от личных обязательств милосердия и жертвенности — ущербная, граничащая с анархическим пренебрежением к нравственным нормам. Он уехал, не попрощавшись со своим любимым актером, своим «талисманом», зная наверняка, что больше не увидит его.
Когда Толе сказали, что в Италии Тарковский уже снимает Янковского, у него отнялись ноги. Он попросил сиделку снять со стены фото Тарковского и больше никогда не вставал со своего дивана. Бормотал: «Он выпил у меня всю кровь». Солоницын умер, не дожив до 47 лет.
Андрей покидал пустой для него город и собственный дом, в котором никого не любил.
Он уехал в июне, Лариса последовала за мужем лишь в августе.
Часть третья
«От исповеди к жертве»
Для меня нет никакого сомнения, в том, что искусство — это ДОЛГ, то есть, если ты что-то создаешь, ты чувствуешь, что должен это сделать. Но только время покажет, смог ли я стать МЕДИУМОМ между УНИВЕРСУМОМ и ЛЮДЬМИ.
А. Тарковский
Глава 9
«Ностальгия». От исповеди к проповеди
1
В Риме его встретили радушно и поселили в уютной старой квартире на последнем этаже дома XV века. Внимательный Тонино позаботился о том, чтобы устроить все так, как было в московской квартире своего нового друга: на фоне выбеленных стен стояла старая мебель темного дерева, на стенах висели натюрморты, так любимые Тарковским, репродукции картин, фотографии. На полу стояли сухие цветы в больших прозрачных сосудах, плетеные корзины с фруктами, на полках и подоконниках — книги. И кругом множество мелких старинных вещиц, которые грели душу Тарковского. Был здесь и камин, напоминающий про далекий дом на реке Паре.
В августе приехала Лариса, на кухне появились живописные нитки чеснока, лука, запахло уютным, обжитым домом.
Андрей выглядел усталым, но в то же время задорно-молодым, радостно-взвинченным, словно готовящимся к решительному прыжку. Он проделал с Тонино путешествие по Италии, наслаждаясь теплом и великолепием природы. Об этом путешествии с Тонино они снимут документальный очерк «Андрей Тарковский и Тонино Гуэрра — время путешествия».
Но напрасно Тонино Гуэрра пытался насытить Тарковского пейзажами солнечной Тосканы. Эстетике Тарковского чуждо великолепие цветущего края, воспетого Тонино в стихах. Он остановил свой выбор на курортном местечке Банья Виньони. Здесь, в захудалой гостинице, за высокими выщербленными стенами, в ложе изъеденного рыхлого камня стояли воды целебного бассейна св. Маргариты. А в гостинице нашелся номер с окном, смотрящим в глухую стену, — сюда режиссер и поселил своего героя.
Тарковский позиционировал себя как сторонника искусства, несущего в себе «тоску по идеалу, который дает человеку надежду и веру». Так или иначе — отголосками, подтекстом, скрытыми смыслами — тема тоски по идеалу проходит через все его фильмы.
В заграничной «Ностальгии» духовная структура вышла на уровень сюжета. Это уже не столько спонтанно снятый, сколько концептуально выстроенный фильм. Героем «Ностальгии» должен был стать русский крепостной композитор (прототип Бортнянского), отправленный на учебу в Италию. Но довольно быстро от этой идеи отказались, и место композитора занял современный писатель Горчаков (Янковский).
«Я хотел рассказать о русской ностальгии, — отмечал Тарковский, — том особом и специфическом состоянии души, которое возникает у нас, русских, вдали от Родины». Три года длился подготовительный период, и три месяца шли съемки. Для Тарковского эта работа была этапной. «Лишь в «Ностальгии» я почувствовал, что кинематограф способен, в очень большой степени, выразить душевное состояние автора, — говорил он в интервью. — Раньше я не предполагал, что это возможно».
