– Тогда кто… кто тот тип в лесу?
– Наверное, как ты и решил, сосед.
– Но сезон сейчас вроде не охотничий, да?
– Не охотничий, но если тебе досаждают койоты, или там сурки, опоссумы, или дикобразы, сезон не имеет значения.
– Ты только что сказал, что сегодня, скорее всего, повода для тревоги нет. А когда, по-твоему, будет?
Гурни вообще-то не собирался объяснять сыну всю ситуацию, но теперь это казалось единственным честным вариантом.
– Очень запутанная история. Ты садись.
Они вместе устроились на диване, и следующие двадцать минут Гурни излагал Кайлу те подробности дела Спалтеров, которых сын еще не знал, рассказывал о нынешнем состоянии дел и о плане, намеченном на завтра.
Выражение лица у Кайла становилось все растеряннее.
– Погоди-ка. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что «РАМ-ТВ» начнет давать анонсы завтра утром?
– Именно это и имею в виду. Начиная с утреннего выпуска – и потом весь день.
– То есть анонсы, что ты, мол, намерен рассказать какие-то сенсационные новости про дело и снайпера?
– Ну да.
– И начинать должны завтра?
– Да. А почему ты..?
– А разве ты не знаешь? Не знаешь, что эти анонсы уже идут со вчерашнего вечера? И сегодня весь день?
– Что-что?
– Да анонсы, про которые ты говорил, – их крутят по «РАМ-ТВ» уже по меньшей мере двадцать четыре часа.
– Откуда ты знаешь?
– У Ким этот чертов телевизор не умолкает. Боже, я не сообразил… прости… я не знал, что их не должны были давать раньше воскресенья. Надо было позвонить тебе.
– Ты ж не знал, – борясь с подкатившей от потрясения дурнотой, Гурни обдумывал все возможные последствия случившегося.
А потом позвонил Хардвику и рассказал.
Хардвик, все так же глухо торчащий в пробке, сдавленно зарычал.
– Вчера? Они, мать их, начали давать анонсы вчера?
– Ага, вчера до позднего вечера и сегодня весь день.
– Ублюдок Борк! Вонючий ублюдок! Сволочь! Я этому гаденышу, мать его, голову оторву и в жопу засуну!
– Отличный план, Джек, удачи тебе, но сперва нам надо разобраться с несколькими более насущными вопросами.
– Говорил же я этому ублюдочному Борку, что время для нас играет критическую роль – что это, мать его, вопрос жизни и смерти! Объяснил этому склизкому дерьмоеду доходчиво!
– Рад слышать. Но сперва необходимо внести в план кое-какие коррективы.
– Что тебе действительно необходимо в первую очередь, так это на хрен убраться оттуда. Вали из дома! Немедленно!
– Я согласен, что ситуация требует принятия немедленных мер. Но прежде, чем прыгать за борт…
– ВАЛИ ОТТУДА НА ХРЕН! Или сделай то, что Эсти с самого начала предлагала, – вызывай, твою мать, подмогу!
– Похоже, ты предлагаешь делать ровно то, чего мы добиваемся от Паникоса, – впадать в панику и совершать ошибки.
– Слушай, я восхищен твоим стилем «спокоен под обстрелом», но пора признать, что план провалился, бросить карты и выйти из-за стола.
– Ты где сейчас?
– Что?
– Где именно?
– Где я? Да все еще в Пенсильвании, милях, наверное, в тридцати от Хэнкока. Да какая, к черту, разница, где я?
– Еще не знаю, какая. Просто хочу все хорошенько обдумать, а уже потом с воплями бросаться с откоса.
– Дэйви, ради Христа, либо бросайся уже с этого чертового откоса, либо вызывай, твою мать, подкрепление.
– Очень тронут заботой, Джек. Нет, правда. Сделай одолжение, расскажи Эсти об изменившейся ситуации. Скоро перезвоню. – Гурни прервал разговор, не слушая новый взрыв протестов. Через тридцать секунд мобильник затрезвонил снова, но он не стал отвечать.
Кайл смотрел на него огромными глазами.
– Это ведь ты с Хардвиком разговаривал, да?
– Ага.
– Он так орал на тебя, что я каждое слово разобрал.
Гурни кивнул.
– Да, он слегка волнуется.
– А ты нет?
– Ну конечно, и я тоже. Но бить сейчас тревогу – только время зря тратить. Как оно почти всегда в жизни и бывает, сейчас важен только один вопрос: а что теперь делать?
Кайл смотрел на него, явно ожидая продолжения.
– Я так полагаю, первое, что стоит сделать, это выключить, по возможности, свет в доме и опустить жалюзи во всех комнатах, где мы его оставим. Я проверю ванные и спальни, а ты выключи в кухне и кладовке.
Кайл вышел через кухню к кладовке, а сам Гурни двинулся к лестнице. Но не успел подняться, как Кайл окликнул его.
– Эй, пап, подойди на минуточку.
– Что там еще?
– Иди, посмотри.
Гурни обнаружил, что Кайл стоит в коридоре у боковой двери и показывает сквозь стекло наружу.
– У тебя колесо спустило. Ты в курсе?
Гурни тоже выглянул. Даже в тусклом свете висевшей над дверью сороковаттки не оставалось никаких сомнений, что переднее колесо с водительской стороны совершенно сдулось. Точно так же не сомневался Гурни в том, что полчаса назад, когда он подъезжал к дому, оно было в полном порядке.
– У тебя найдется в багажнике запаска и домкрат?
– Да, но нам они не понадобятся.
– Почему?
– А почему, по-твоему, колесо спустило?
– На гвоздь наехал?
– Возможно. А возможно, его прострелили уже тут. И если так, вопрос – для чего?
Глаза у Кайла снова расширились.
– Чтобы не дать нам уехать?
– Не исключено. Но если я снайпер и моя задача – не дать кому-то уехать, я, скорее, прострелю не одну шину, а все, сколько смогу.
– Тогда зачем он прострелил одну?
– Может, потому что одно спустившее колесо можно заменить – как ты и сказал, если есть домкрат и запаска.
– И…
– Домкрат, запаска – и кто-то из нас пять-десять минут возится у машины, меняя колесо.
– В смысле – служит легкой добычей?
– Да. Кстати, о легкой добыче – давай-ка потушим свет в кладовке и отойдем от двери.
Кайл сглотнул.
– Потому что возможно, тут где-то крутится и выжидает тот психованный коротышка, о котором ты мне рассказывал?
– Возможно.
– Тип, которого я видел в соснах с ружьем… он был не такой уж маленький. Может, все-таки просто твой сосед?
– Не знаю. Знаю лишь, что по телевизору крутят в высшей степени провокационное сообщение, цель которого – заставить Питера Пэна явиться сюда по мою голову. Остается предположить, что оно сработало. И еще было бы логично предположить…
