– Смотря по ситуации. Обдумаю по дороге наверх. Но как бы там ни было, действовать надо срочно.
Гурни снова вернулся к мотоциклу, стараясь действовать как можно тише, завел его, развернул и медленно объехал дом сзади. Удостоверившись, что дом надежно прикрывает его, он включил фары и направил тихо рокочущий мотоцикл к старой коровьей тропе, что вела на большое поле, отделяющее его владения от Барроу-хилл.
Он был твердо уверен, что на выбранном им маршруте – по широкой дуге в объезд холма – свет фар будет не заметен с вершины. А там уже можно подняться по серпантину на северном склоне – этой тропы с вершины тоже не видно.
План казался неплох, и пока все шло хорошо. Вопрос только в том, долго ли так будет продолжаться. Слишком уж много неизвестного. Гурни не мог отделаться от ощущения, что сломя голову несется навстречу ситуации, в которой у его партнера по игровому столу не только карты лучше, но и стул повыше, а ствол подлиннее. Уж не говоря о привычке выигрывать.
Конечно, очень подмывало обвинить во всем циничных и двуличных мерзавцев с «РАМ-ТВ». Наверняка их «ошибочка» со временем выпуска анонсов «Криминального конфликта» на самом деле хорошо продумана. Чем дольше идут анонсы, тем шире зрительская аудитория, а увеличение аудитории – их главная цель. Собственно говоря, не главная, а единственная. Ну а если в результате этого решения кто-то погибнет, что ж… рейтингу оно пойдет только на пользу.
Однако винить во всем телевизионщиков, пусть даже самых что ни на есть гнусных, мешало сознание, что он к нынешним своим проблемам тоже приложил руку. Тем, что старательно делал вид (в основном перед самим собой), будто придуманный им план разумен и трезв. Теперь – с трудом удерживая мотоцикл на ухабистой тропе – сохранять эту иллюзию было нелегко. Холмики от сурковых нор, колючие кусты и заросли молодых, по пояс, осинок превращали край нескошенного луга в полосу препятствий для мотоцикла даже средь бела дня, а уж ночью это был сущий кошмар.
По мере приближения к холму местность становилась все бугристее. Свет фары плясал и дергался в зарослях, наполняя их хаотическим метанием теней. Гурни уже не раз доводилось попасть в переплет под конец схватки с опасным врагом, но так туго не было еще никогда. Он был вынужден действовать наобум, не успев даже ничего обдумать, оценить степень риска, взвесить доводы за и против.
«Вынужден» – это еще мягко сказано. Теперь, в непосредственной близости от Паникоса, Гурни была невыносима мысль о том, что он может упустить его. Гравитационное поле погони все сильнее овладевало им, а способность разумно оценивать риск тускнела и блекла.
И не только это. Еще кое-что. Очень специфическое.
Эхо прошлого – сила, побуждающая, подгоняющая изнутри, – гораздо мощнее здравого смысла.
Застарелое жгучее воспоминание об уносящейся вдаль машине и сбитом Дэнни на мостовой. И порожденная этим воспоминанием твердая решимость, что никогда больше – никогда, никогда, невзирая ни на какую опасность! – убийца, оказавшийся в такой близости от него, не уйдет.
Убежденность далеко за гранью рациональности и здравого смысла. Выжженная горем потери прямо на подкорке, в мозгу.
Когда Гурни добрался до начала северной тропы, назрела необходимость принять решение: немедленно, сейчас – и ни один из вариантов не обнадеживал. Поскольку у Паникоса почти наверняка есть при себе инфракрасный прицел и бинокль, попытка подняться на самый верх холма станет роковой задолго до того, как Гурни окажется в пределах длины выстрела «Беретты». В голову пришел лишь один способ нейтрализовать это техническое преимущество противника: обратить его в бегство. А единственный способ обратить его в бегство, который пришел в голову, – внушить ему, что на стороне Гурни численное превосходство. Задача не из легких, когда подкрепления у тебя никакого. Гурни несколько секунд всерьез размышлял над тем, не стоит ли пореветь мотором мотоцикла на тропинке, выкрикивая приказы воображаемым подчиненным и перекликаясь на разные голоса. Но тут же отбросил эту идею: слишком уж белыми нитками шито.
И тут до него дошло, что решение-то здесь, под рукой. Ну да, настоящего подкрепления нет – но хватит и видимости, ведь на сцене скоро появится очень внушительная с виду подмога. На луг вот-вот выедет вызванная звонком Кайла по номеру 911 полицейская машина, а то и две-три, и, надо надеяться, с мигалками. С вершины, где предположительно засел Паникос, их будет отлично видно – и они создадут достаточно убедительную видимость численного превосходства, чтобы спугнуть Паникоса и заставить его отступить по дальней тропе к Бивер-Кросс-роуд.
Конечно, этот план не сработает, если Паникос достаточно хорошо понимает Гурни и просто-напросто ускользнет в ночь – или, хуже того, незаметно сойдет с тропы и спрячется в засаде. Чтобы избежать такого варианта развития событий, Гурни решил как можно бесшумнее проехать вверх по тропе примерно три четверти пути, подождать появления полицейских машин, а там уже действовать по обстоятельствам в зависимости от реакции Паникоса.
Долго ждать не пришлось. Буквально через минуту-другую после того, как Гурни занял намеченную позицию на тропе – на расстоянии короткого броска от вершины, – он различил сквозь деревья мигалки на дальнем краю луга. И почти сразу же услышал то, что и надеялся услышать, – рев квадроцикла, сперва громкий, потом тише. По крайней мере, пока Паникос реагировал предсказуемо.
Тронув с места стоявший на холостом ходу «БСА», Гурни преодолел оставшиеся отрезки серпантина – с максимальной скоростью, на какую отважился. Добравшись до прогалины возле карового озера, он на миг снова приглушил мотор, прислушиваясь к шуму квадроцикла и прикидывая, где Паникос и быстро ли едет. Похоже, он всего в сотне ярдов ниже по тропе.
Едва мотоцикл вывернул к началу тропы и свет фары скользнул по прогалине, взгляд Гурни выхватил сперва одну неожиданную деталь, а потом и вторую. На плоском камне, откуда дом Гурни просматривался лучше всего, лежал букет цветов. Стебли их были обернуты желтой тканью, а сами цветы – темного красно-бурого оттенка, типичного для засохшей крови. Самый распространенный оттенок местных августовских хризантем.
Немедленно напрашивался вопрос, уж не предполагался ли этот букет (или «букетик», как пелось в детской песенке) в качестве дара ему лично, скорее всего – прощального послания.
Второй неожиданной деталью оказался лежавший на земле между Гурни и букетом черный металлический предмет размером примерно вдвое меньше сигаретной пачки. Гурни отреагировал мгновенно и инстинктивно – рванул руль мотоцикла вправо и дал газу. Мотоцикл резко развернулся и, обрушив в темноту град грязи и мелкой гальки, понесся по краю озера.
Замешкайся Гурни хоть на долю секунды, его убило бы взрывом. Так же лишь больно ударило в спину землей и галькой.
– Всем отделениям сходиться! Дальний склон Барроу-хилл! – заорал он самым командирским тоном, на какой только был способен. – Радиоуправляемый взрыв. Жертв нет.
Идея состояла в том, чтобы прибавить ситуации напряженности. Заставить Паникоса занервничать, ошибиться, потерять контроль над происходящим. Например, налететь на дерево, свалиться в канаву. Главное – остановить его так или иначе.
