Следующий вопрос напрашивался сам собой.
Задал его Кайл с видимой неловкостью:
– Если на самом деле мишенью был Йона, то кто тогда нанял Паникоса?
С точки зрения cui bono, ответ казался Гурни очевидным. Лишь один человек значительно выиграл бы от смерти Йоны – выиграл бы очень крупно.
Судя по лицам всех присутствующих, для них ответ был столь же очевиден.
– Скользкий засранец, – пробормотал Хардвик.
– О господи, – у Мадлен было такое лицо, словно ее представления о человеческой природе серьезно подкосились.
Все четверо смотрели друг на друга, точно гадая, не сыщется ли иного объяснения.
Однако деваться от неприглядной правды было некуда.
Выстрел, убивший Карла Спалтера, был заказан не кем иным, как самим Карлом Спалтером. Стремясь избавиться от брата, он сам навлек на себя ужасный конец – медленную смерть в полном осознании того, что виной всему он сам.
Ужасно – и в то же время до смешного нелепо.
Однако была в том и жуткая, неоспоримая справедливость.
Мстительная карма.
И, наконец, это объясняло то выражение ужаса и отчаяния во взгляде умирающего в зале суда – взгляд человека, еще при жизни угодившего в ад.
Примерно с четверть часа после того беседа колебалась между сумрачными рассуждениями о братоубийстве и попытками разобраться с безрадостными практическими сторонами запутанной ситуации, в которой они все оказались.
Хардвик медленно, но решительно сформулировал суть дела так:
– Ладно, помимо всей этой трагической хрени про Каина с Авелем, нам надо прояснить, на чем мы стоим. Сейчас начнется феерическая грызня между всеми замешанными в эту историю органами – и каждый постарается оказаться тем, кто грызет, а не пострадавшим.
Гурни кивнул.
– С чего предлагаешь начать?
Не успел Хардвик ответить, в двери показалась запыхавшаяся Эсти, на лице у которой быстро пронеслись страх, облегчение и любопытство.
– Эй! Персичек! – хриплый шепот Хардвика сопровождался нежной улыбкой. – Как это тебе удалось вырваться, когда там, небось, все черти с цепи сорвались?
Проигнорировав вопрос, она подбежала к кровати Хардвика и сжала его руку.
– Ты как?
Он кривовато улыбнулся.
– Расчудесно. Очень ловкая оказалась пуля. Прошила меня насквозь, не задев ничего важного.
– Слава богу! – голос у нее был встревоженный и счастливый одновременно.
– Так расскажи же, как тебе удалось улизнуть?
– На самом деле я не то чтобы улизнула – во всяком случае, официально, – просто сделала по дороге крюк. Буду регулировать движение. Можете себе представить, сейчас больше идиотов спешит к месту происшествия, чем старается оттуда уехать. Любители острых впечатлений, зеваки, уроды!
– Так они теперь следователей посылают движение регулировать?
– Они сейчас кого угодно куда угодно посылают. Не поверите, что там сейчас творится! И сколько всяких слухов ходит. – Она многозначительно посмотрела на сидевшего в ногах кровати Гурни. – Говорят, какой-то чокнутый киллер взорвал всю ярмарку. Говорят, какой-то нью-йоркский детектив застрелил подростка. Или все-таки того чокнутого киллера? Или какого-то неизвестного карлика? – Она перевела взгляд на Хардвика. – Один из помощников шерифа сказал мне, что карликом был Паникос и что именно он-то тебя и прострелил – причем каким-то образом умудрился это сделать уже после смерти. Видишь, о чем я? Миллион слухов, а смысла – никакого. Помимо всего прочего началась безобразная свара по поводу полномочий между окружным шерифом, местной полицией, полицией штата, а может, скоро и федералы подтянутся. Чем больше гомона, тем веселее, правда? И все это, пока придурки на парковке таранят друг друга, каждый спешит первым выбраться. А другие придурки, еще почище этих, спешат, наоборот, к ярмарке – небось, чтобы нащелкать фотографий и выложить в Фейсбуке. Вот так сейчас все и идет. – Она переводила взгляд с Хардвика на Гурни. – Вы же там были. Что за парнишка? Вы его застрелили? Он в вас стрелял? И для начала, как вас вообще туда занесло?
Хардвик посмотрел на Гурни.
– Уступаю эту честь тебе. Мне сейчас говорить трудновато.
– Ладно. Постараюсь изложить кратко, но придется начать с самого начала.
Эсти взволнованно и потрясенно выслушала короткий пересказ основных событий вечера – начиная от взрыва кучи досок и гибели Клемпера до погони на мотоцикле и смерти Питера Пэна среди воцарившихся на ярмарке хаоса и смятения.
Первый вопрос, который она задала после ошеломленного молчания, бил в самую точку:
– Ты можешь доказать, что человек, которого ты застрелил, и в самом деле Паникос?
– И да, и нет. Мы, безусловно, можем доказать, что человек, которого я застрелил, именно тот, кто подстроил серию взрывов на ярмарке, – и что Хардвик ранен именно из его пистолета. Его тело, пистолет и мобильник, который он использовал как дистанционный детонатор, находятся сейчас в распоряжении управления шерифа. Записи с ближайшей вышки сотовой связи покажут, что он звонил по ряду номеров, находившихся в той же области. И я не сомневаюсь, что время этих звонков будет достаточно точно соответствовать времени взрывов, которое можно выверить по записям ярмарочных систем безопасности. Если нам повезет, среди осколков бомб на ярмарке найдутся кусочки взрывателей, активируемых звонком, – и система совпадет с той, что использовалась в доме Бинчера. И мы почти точно обнаружим совпадение между химическим составом зажигательной смеси, использовавшейся на ярмарке, и составом смеси у Бинчера. После взрывов и отключения электричества там такой дурдом начался, что было не до обыска тела, но как только его все же обыщут, наверняка найдут оружие – и если оно уже использовалось где-то еще, перед нами откроются новые двери. Установить связь по ДНК между нашим трупом и Паникосом, находящимся в розыске в Европе, будет задачей для Интерпола и их партнеров. А тем временем можно сравнить сделанные перед вскрытием посмертные фотографии его лица – когда я видел его последний раз, оно оставалось неповрежденным – с лицом человека на имеющихся у нас записях с видеокамер.
Когда Эсти медленно кивнула, явно стараясь понять и запомнить все это, Гурни заключил:
– Лично я на сто процентов уверен, что тело принадлежит Паникосу. Но с чисто практической точки зрения, для прикрытия моей задницы перед законом, это совершенно неважно. Мы можем доказать, что это тело того, кто виновен в гибели одному богу известно скольких людей за последние пару часов.
– На самом деле, не одному богу. По последним подсчетам, где-то от пятидесяти до ста.
– Что?
– Это последние подсчеты, сделанные перед тем, как я уехала на задание. Ожидается, что это число увеличится. Сильные ожоги, два обрушившихся здания, драки на парковке, затоптанные дети. И еще – много жертв с колеса обозрения.
