– Убери руку, гад! – недобро посоветовал он незнакомцу за дверью.
– Полиция, откройте! – сурово раздалось в ответ.
Женька открыл дверь. На пороге топтался знакомый опер из Центрального РОВД.
– Вот за это вас, бывших ментов, и не любят, даже за это и полицаями зовут, – наставительно сообщил ему Женька. – Плохо человеку с утра, а ты в дверь трезвонишь.
– Надо меньше пить, – посоветовал опер, вваливаясь в квартиру.
– Сумничал? – хмуро поинтересовался Женька. – Кофе будешь?
– Нет, – категорично отказался опер.
– Тогда пива? – нехотя предложил Женька.
– Я по делу.
– Ох, ты все-таки слишком умный, – оповестил его Женька. – С утра, к больному человеку и по делу. Хотя вчера вечером ты был бы еще более некстати.
– Вчера вечером у нас с тобой было полное согласие, – усмехнулся полицейский. – Мне было не до тебя, тебе не до меня. Последнее меня очень радует.
– С чего бы это? – удивился хозяин дома.
– Да так… – Опер пожал плечами. – Ты где вчера так нажрался?
– Ты похож на склочную жену, когда такие вопросы задаешь, – заметил Женька.
– А ты на выпивоху-мужа.
– Да! – гордо подтвердил Женька. – Так вот, дорогая! Я прошелся по нескольким питейным объектам нашего славного города в компании своего друга Володьки. Типа сослуживца. А потом осел в «Театральном». Где меня душевно принимали. Можно подумать, тебе необходимо мое алиби.
– Угадал, – серьезно подтвердил опер. – Чтобы облегчить дальнейший процесс, скажи, ты во сколько примерно там осел?
– Около десяти вечера. А что? – Женька уставился на приятеля. – Стоп. Тебе серьезно нужно мое алиби? Что стряслось?
– Да, друг, все очень серьезно, – печально подтвердил полицейский. – Но алиби мне твое уже понятно. Пить тихо ты не умеешь. Так что там полкафе подтвердят твое присутствие. А случилось… Ты знаком с некоей Надеждой Александровной Дятловой?
– Это моя девушка, – рассеянно проговорил Женька. – Слушай, давай все же кофе выпьем? Я голодный, жуть. А она со вчерашнего дня моя бывшая девушка. О чем и пили. А что она натворила?
– Да… Жень, давай я тебе лучше все вопросы сразу задам, ладно? – Опер удобнее устроился за кухонным столом со своим блокнотом. – Когда ты ее последний раз видел?
– Около недели назад, – нахмурился Женька. Ему все это очень не нравилось. Появилось какое-то крайне неприятное тревожное чувство. – Она пропала?
– Нет, – опер не собирался его посвящать. – А она тебе не звонила?
– Вчера звонила. – Женька забыл о кофе. – Около половины четвертого. Да. Я был на вызове. Приехал, и мы с Володькой стартанули по барам. И вечером… Еще раз… Кажется… Погоди, сейчас гляну точное время.
Он достал сотовый.
– Это как раз очень важно, – зачем-то сообщил ему полицейский.
– Ага! Вот, – Женька обнаружил необходимую запись. – Двадцать два восемнадцать. А теперь или ты мне все выложишь, или я больше ничего не скажу.
– Жень, – опер стал совсем грустным. – Не хотелось бы тебя расстраивать, но… ее убили.
Женька сидел и просто хлопал глазами. Новость никак до него не доходила. Точнее, он просто не мог поверить. Это как-то не вписывалось в обычные рамки. Он только вчера разговаривал с Надей по телефону. А тут… Было печально и больно. И, как всегда, появилось подспудное чувство вины, что он не смог… Рыцарь на белом коне. Он и не знал… А ведь мог узнать, мог настоять на встрече, как-то предотвратить, изменить…
– Жень, – опер тряс его за плечо. – Ты это… ну… Женька, не расстраивайся ты так…
– Ага, я постараюсь, – чем хороши пустые слова утешения, что они легко и быстро приводят в себя своей тупостью. – Когда, кто и как?
– Ну, я же не ясновидящий, – немного обиделся полицейский. – Я даже приблизительно половины этого не знаю. Ее убили вчера в двадцать два сорок две. А кто и как… Наверное, мне нужна твоя помощь.
– Она вчера звонила дважды. В первый раз поссорились. И второй, тот самый звонок поздно вечером, – проговорил Женька. – Это было странно. Будто Надька сама напилась. Или обкурилась. Там… Типа ее пригласили на какую-то оргию или еще что-то такое. На какое-то сборище вроде сектантского. Она была в предвкушении. Говорила, что ее новый парень наконец-то даст ей то, что не дал я.
– И что же это такое? – Оперу было искренне интересно.
– Надька была помешала на мистике, магии и прочем, – досадливо морщась, объяснил Женька. – И ей хотелось, чтобы я ее привел в «Бюро». На выезд взял. На обряд какой-нибудь. Ну, понимаешь? Типа открыл ей тайны вселенной.
– Понятно. – У представителя закона явно складывалось нелестное мнение о Женькиной бывшей девушке. – Это на самом деле многое проясняет. Жень, а что она еще о новом парне говорила?
– Он появился где-то с неделю назад, – послушно ответил Женька. – Как раз только поссорились в первый раз. Вчера-то, что называется, разругались окончательно. Днем ругались… Так вот неделю назад сказала, что типа появился парень. Я думал, это так. Мне назло. Выходит, нет. Она все твердила, что он крутой маг. Типа круче меня. И так далее. И об этих его обещаниях. Я ей говорил, что вся его магия ведет в постель, но…
– А имя не знаешь этого парня?
– Знал бы, мы бы тут с тобой не сидели, – логично заметил Женька.
– Тоже верно, – опер что-то записал в блокнот. – Спасибо. Но… Я вообще-то о другой помощи просил. О профессиональной.
– О господи! – Женька закрыл лицо руками. – Только не это! Только не говори, что там… Ритуальное убийство?
– Иначе справились бы без тебя. – Полицейский закрыл блокнот. – Собирайся, друг. Поехали.
Всю дорогу, сидя в служебном автомобиле приятеля, Женька мысленно молил: «Только не в морг!» То ли его молитвы были услышаны, то ли этот адрес просто не входил в планы полиции. Его привезли в отделение. В ОВД Женьке появляться было не впервой. Работа требовала некоторого сотрудничества с правоохранительными органами. А он, как всегда, предпочитал деловым отношениям – приятельские. Они с опером зашли в до боли знакомую комнатушку с проваленным диваном, двумя столами и с довольно новенькими компьютерами на столах, так не вписывающимися в общую гнетущую атмосферу. В углу комнаты сидел другой сотрудник и с кем-то сурово разговаривал по телефону. Судя по его несколько ошарашенному лицу, на том конце провода не понимали.
– Елена? – сочувственно кивнул на трубку Женька.
Полицейский одарил его недобрым взглядом. Они не были знакомы. Женьке было плевать.
– Пусть приедет, – как можно любезнее попросил он незнакомого опера. – Скажи, что я прошу.
– Не лезьте не в свое дело, задержанный, – рявкнул незнакомец.
Женьке было по-прежнему на все плевать. Он застыл в этом непробиваемом состоянии. Так легче, безопаснее, так почти не больно.
