К несчастью для моих клиентов, прежде чем Корвин удалился в свою виллу в Лации
43, он успел вынести решение, что бедная Северина потеряла трех богатеньких мужей за короткий срок просто по несчастливому стечению обстоятельств. Вот так. Теперь вам понятно, почему я так невысоко ценю преторианский суд.
Я с ним никогда не встречался, да и не собирался встречаться, но после того как спустился с Пинция, прямиком направился к его особняку на Эсквилине
44.
Обветшалые трофеи висели над дверью, посвященные какой-то древней военной стычке, на которой предка наградили за то, что тот не успел сбежать с поля боя до конца свалки. В прихожей стояли две статуи суровых республиканских ораторов, полный безразличия бронзовый Август и огромная цепь для сторожевого пса (без собаки на ней): обычные потертые атрибуты семьи, которая никогда не была столь значительна, как ей хотелось бы выглядеть, а теперь постепенно погружающаяся в полное забвение.
Я надеялся, что Корвин отбыл в Кумы
45 на лето, но он был из тех болванов, что даже собственный день рождения проведут на судебном заседании; они ворчат о массе дел – но надоедливые просьбы, с которыми их осаждают в августовскую жару только кормят их раздутое эго. Меня впустил скучающий привратник. В атриуме висели фасции
46, и я слышал, как в соседней комнате ликторы
47 его чести грызли свою полуденную закуску. В боковом проходе были расставлены скамьи, так что клиенты и истцы могли слоняться с несчастным видом, пока претор почивает после обеда. Солнечный свет бил наклонно через высокое квадратное окно, но когда глаза привыкли к режущей игре света и тени, я обнаружил знакомую толпу жалобщиков, что заполняют офисы известных людей. Все следят друг за другом, хотя притворяются, что это не так; все стараются избежать всезнайки с безумными глазами, который лезет с разговорами; все готовы провести много времени после полудня без всякой пользы.
Я постарался избежать напрасной траты времени, сидя в приемной и ловя рассказы о чужих несчастьях, поэтому я уверенно прошел мимо них. Некоторые из толпы привстали, но большая часть была готова позволить любому, кто выглядел достаточно уверенно, делать то, что ему вздумается. Я не чувствовал угрызений совести, что пролез без очереди. Они пришли на прием к претору, а самая последняя вещь которую я желал, это была встреча с неким официальным ничтожеством. У претора всегда есть секретарь. А так как истцы бывают очень обидчивы, когда имеешь с ними дело, секретари обычно настороже. Я пришел, чтоб поговорить с секретарем.
Я нашел его в тенистом внутреннем дворике. День был теплый, поэтому он вытащил свою складную табуретку из конторы на свежий воздух. У него был восхитительный загар, как если бы он был весь разрисован – вероятно результат усердной обрезки виноградных лоз в течение недели. Он носил большой перстень с печаткой, остроносые красные туфли и блестящую белую тунику, и выглядел столь же элегантно, как истопник в свой выходной.
Как я и ожидал, секретарь был не против после целого утра посвященного разборам дел о сенаторских сынках, что были пойманы за подглядыванием в женской бане, и выслушивания от какой-то старухи истории трех поколений ее предков, хотя она должна была объяснить, зачем стащила два утиных яйца, отодвинуть груду надоевших бумаг и развлечься беседой со мной. Я сразу представился, и он назвал мне свое имя — Лузий.
– Лузий, кое-кого из моих клиентов интересует одна профессиональная невеста. Ее имя Северина, не знаю фамилии…
– Зотика, – резко ответил Лузий. Видимо он решил, что мне просто нечем убить время.
– Ты ее помнишь! Слава богам за удачу…
– Я помню,.. – проворчал секретарь, становясь все более грубым, чтоб выразить свою досаду, – у нее было три мужа, из разных районов города, так что мне пришлось разбираться с тремя бестолковыми эдилами
48, которые прислали мне совершенно неполные сведения спустя четыре недели, как я их запросил, да еще письмо из конторы цензора
49, где все имена были перевраны. Я лично готовил обобщающую справку для Корвина.
– Обычное дело! - посочувствовал я. – Так что ты можешь мне сказать по этому случаю?
– А что ты хочешь услышать?
– Если кратко, это она сделала?
– О, да!
– Твой начальник решил иначе.
Лузий в двух словах описал своего шефа: обычное мнение о преторах из уст их секретарей. "Благородный Корвин, – сообщил Лузий по секрету, – сам не сможет определить, сел он задницей в кипяток или нет". Лузий показался мне интересным; он выглядел человеком того же теневого мира, где обитаю и я.
– И снова обычная история! Так я услышу рассказ?
– Почему бы и нет? – сказал он, вытягивая ноги вперед и складывая руки на груди, и говоря тем тоном, словно решил, мол раз он так усердно трудился, то теперь имеет право немного передохнуть и нарушить обычный распорядок.
– Собственно, почему бы и нет? Северина Зотика…
– Какая она из себя?
– Ничего особенного. Но женщины, которые причиняют больше всего хлопот, не стараются приукрасить себя ради посторонних.
Я кивнул.
– А еще она рыжая, – добавил он.
– Я должен был догадаться!
– Привезена подростком с большого рынка рабов на Делосе
50, но она попала туда кружным путем. Родилась во Фракии – отсюда и цвет волос – затем разные владельцы: Кипр, Египет, затем, перед Делосом, Мавретания
51, если не ошибаюсь.
