Когда хозяйка вернулась, я сел на кушетку и дал откровенную оценку аметистовому ожерелью, сравнивая его с серебряным подносом:
– Я полагаю, что сегодня Нов был впереди по части финансов. Вещица отлично выглядит, Зотика, красивая работа!
– Жаль, что ты такой циник.
Я встал и подцепил пальцами ювелирное изделие.
– Мило, но пару недостатков и ты скоро заметишь. Если бы моя работа не заключалась в том, чтоб вбить клин между вами, я бы предупредил Нова, не стоит дарить драгоценные камни девушке, прошедшей обучение у ювелира…
Она попыталась отобрать у меня ожерелье. Я уклонился и застегнул его на ее тонкой шейке.
– Не совсем угадал с синим…
– Да, с аметистами всегда сложно угадать.
Она оставалась невосприимчивой к моим попыткам задеть ее.
– Мне пора уходить.
Я взял ее руки в свои и галантно наклонился к ним. У ее рук был цветочный аромат, который напомнил мне о масле для ванн, что недавно принимала Елена. Ромашка, должно быть, в этом месяце была модным ароматом.
На левой руке Северина носила массивное обручальное кольцо с красной яшмой. Лживый символ верности, одна из тех поделок, где две кое-как вырезанные руки крепко сжимают друг друга. Нов носил точно такое же кольцо. На том же пальце другой руки был старый медный ободок, на верхней части расплющенный в виде монеты, и там была незатейливо выгравирована Венера. Дешевая безделушка. Память о ком-то, я догадался. Мало кто из девушек носит медные кольца, опасаясь ярь-медянки
95.
– Симпатичное. Кто-то из мужей подарил?
– Нет, просто друг.
– Мужчина?
– Мужчина, – согласилась она, когда я поджал губы, чтоб показать свое отношение к женщинам, которые жили без покровительства мужчин, но все же имели поклонников, которых называли "просто друзья".
Она вынула свои руки из моих.
– Что ты думаешь о Нове?
– Он слишком ограничен, а ты слишком умна для него…
– Нормальные условия для брака! – парировала она язвительно.
– Проклятие! Как долго ты собираешься растрачивать свою жизнь, угождая посредственным дельцам?
– Лучше сделать это, пока у меня есть на это силы, чем позже, когда мне придется заботиться о себе!
– А, между прочим, ты действительно уважаешь его?..
Она дала в ответ уклончивую улыбку.
– Ты намекнула, что Нов хочет что-то обсудить со мной. Он меня ни о чем не спросил.
– Он хотел посмотреть, понравишься ли ты ему.
– И какое впечатление я на него произвел?
– Во всяком случае, я могу сказать, что он хотел. Раз ты и дальше собираешься околачиваться около Поллии, есть кое-что, что ты можешь сделать и для Нова.
– Извини, – сразу ответил я, подозревая, что она затевает собственную интригу, – я не работаю одновременно на двух клиентов. Но мне все равно было бы интересно знать, чего он хочет.
– Защиту.
– Ой! Я еще весь в синяках, не заставляй меня смеяться, Зотика!
На этот раз она потеряла терпение.
– Не надоело бить меня моим рабским именем как геркулесовой дубиной?
– Людям следует признавать свое происхождение…
– Лицемерие! – резко возразила она. – Ты свободный гражданин, и всегда им был. Ты не можешь знать.
– Неправильно, Зотика. Я знаком с бедностью, тяжелой работой и голодом. Я то и дело испытываю крушение иллюзий. Я сталкиваюсь с насмешками со стороны как самих богатеев, так и рабов этих богатеев. Предмет моих желаний так же далек от меня, как от любого несчастного, прикованного к жалкой каморке истопника при бане…
– Каких желаний? – потребовала она, но предмет был уже слишком личный для меня.
Мы были все еще в столовой, и я собирался уходить, но Северина, казалось, хотела задержать меня.
– Мне, кажется, нравится разговаривать с тобой, – проворчала она. – Это у тебя такой метод изматывать людей?
– Если позволишь подозреваемому расслабиться, никогда не получишь значительного результата.
– Меня беспокоит, когда ты откровенничаешь!
– Сударыня, это беспокоит и меня!
Она внезапно улыбнулась. Такую улыбку я и раньше видывал: опасное оружие женщины, которая решила, что мы были бы особыми друзьями.
– Сейчас я скажу тебе, – пообещала Северина, – настоящую причину, зачем я ходила к астрологу. Надеюсь это поможет тебе, потому что я волнуюсь за Нова…
Я наклонил голову набок, показывая, что не принимаю ничью сторону.
– …У него есть враги, Фалько. Нову угрожали, и угрозы сопровождались необъяснимыми несчастными случаями. Это началось еще до того, как мы с ним познакомились, и это недавно повторилось опять. Я консультировалась у Тюхе об этой угрозе, он в курсе – фактически я там была от его имени.
Я скрыл усмешку. Она не знала, что я видел, как она заказывала надгробную плиту для этого несчастного.
– Кто эти враги? Что конкретно они ему сделали?
– Ты поможешь нам?
– Я говорил тебе; я не могу работать для разных клиентов одновременно.
– В таком случае Нов не хотел бы, чтоб я говорила что-то еще.
– Ваш выбор.
– А что он может сделать? – крикнула она, изображая беспокойство.
– Лучший способ обращаться с врагами – подружиться с ними.
Глаза Северины встретились с моими, высмеивая мой благонравный ответ. На мгновение мы разделили опасное чувство близости.
– Хорошо, признаю, лучший способ – подкупить их.
– Фалько, если ты не хочешь нам помочь, так хоть не превращай все в шутку!
Если она лгала, то она была потрясающей актрисой.
Но я не исключал возможности, что Северина была лгуньей.
XXVII
Я провел день на Форуме, выслушивая пыльные старые слухи, которые страдающие маразмом ораторы с Ростров
96 выдавали за новости. Затем я пошел в свой гимнасий
97 потренироваться, принять ванну, побриться и послушать действительно свежих сплетен. После чего уделил свое внимание личным делам: посетил мою ма и моего банкира. Это было нелегко и по обычным причинам, а тут еще я выяснил, что обоих изводил своими посещениями Анакрит, Глава Шпионов. Его внимание становилось серьезной проблемой. Анакрит официально объявил, что Дидий Фалько сбежал из тюрьмы. А когда моя мать возразила, что мол она внесла поручительство, Анакрит исправил формулировку так, что теперь я был еще и сбежавшим из под залога.
