Успокоить Виридовикса было моей первейшей задачей; он мог перестать волноваться без посторонних. Я подмигнул Гиацинту, который любезно исчез.
– Я Дидий Фалько. Я расследую эту трагедию, и, честно говоря, после того, как я нашел тело твоего хозяина, мне нужно выпить! Если предположить, что он был отравлен, я думаю, ты хотел бы присоединиться ко мне. Попробуем найти то, куда скорее всего ничего не подсыпали…
Я усадил его, почти дошедшего до точки кипения. Потом я отыскал один графин с вином, элегантную вещицу из голубого рифленого стекла с серебряным сверкающим горлышком, который стоял уже откупоренный, благоухающий, как особо качественное вино, отложенное для послеобеденных тостов. Янтарное вино плескалось у самого горлышка; трапезничавшие явно забыли про эту благодать. Я рискнул, рассудив, что все, что предназначалось для всей компании, должно быть безопасным. Это был большой риск, но Виридовикс был сильно потрясен, а я был в отчаянии.
– Это должно нам помочь.
Содержимое было густым, как нектар, и, вероятно, имело солидный возраст. Хотя я нашел свою порцию именно такой, как нужно, Виридовикс попросил специй; я нашел небольшой флакон из такого-же голубого стекла, стоявший рядом с графином, и, считая, что повар должен оценить вкус, я вытряхнул все его содержимое – мирру и кассию
114, судя по запаху – в его бокал.
Один глоток убедил меня, что тот, кто должен был наслаждаться этим, был мой старый друг Петроний. Это было фалернское вино пятнадцатилетней выдержки, насколько я мог судить. Я узнал его по тому, как оно скользнуло в мое горло, словно расплавленное стекло, и по теплому ожогу послевкусия. Я знал это, поскольку Петроний имел обыкновение угощать меня в свой день рождения; он всегда говорил, что это пустая трата, заливать такой благородный виноградный нектар в такого растяпу, как я, но фалернское нельзя пить в одиночку (философия, которую я одобряю).
Мы успокоились. Повар стал выглядеть не таким бледным.
– Полегчало? Виридовикс, факт состоит в том, что Нов умер, но никто не сможет обвинить тебя, если только у тебя не было причины быть недовольным им.
Я хотел напомнить повару, что когда свободный гражданин умирает насильственной смертью, первыми подозреваемыми всегда становятся его рабы, и, если он рассчитывает на мою помощь, он должен быть невиновным.
– Лучшее, что ты можешь сделать, это помочь доказать свою невиновность.
– Я все делал как надо.
– Я понимаю это.
– Другие могут не согласиться с тобой?
Мне понравился его мрачноватый юмор.
– Им придется, если я найду настоящего убийцу.
Виридовикс смотрел скептически.
– Меня наняли, чтоб предотвратить это, – проворчал я. – Так что не только твоя репутация под угрозой, приятель.
Мое мрачное настроение убедило его. Мы сделали еще по глотку, затем я убедил его пройтись по меню ужина. Очевидно, он был склонен беспокоиться по любому поводу, так что он повсюду носил его, нацарапанное на клочке пергамента, в кошельке на поясе:
УЖИН НА СЕМЕРЫХ, ДАВАЕМЫЙ ГОРТЕНЗИЕМ НОВОМ
Закуски:
Салат из лука-латука и мальвы;
Павлиньи яйца;
Сосиски в кольцах;
Устрицы из Байи
115 по-Гортензиански;
Сердечки из артишока;
Оливки.
Главные блюда:
Заяц в жирном винном соусе;
Лобстер в шафране;
Запеченная в горшке свинья, увенчанная лавровым венком;
Дикая цапля;
Жареная на сковороде камбала;
Фенхель; Отварной горошек; Тушеные лук-порей и лук-шалот; Грибы.
Десерт:
Белый сыр;
Фрукты на Дереве Гесперид
116;
Пирожные (покупные).
Вина:
К закускам: Мульсум
117, согретый с мёдом и ароматизированная меластомой
118.
К основным блюдам: Красное и белое хиосское вино, подаваемое по индивидуальному выбору.
Для тостов после трапезы сетийское вино
119.
– И кто придумал эту изящную последовательность блюд? – спросил я.
– Я сам, – похвастался Виридовикс, но затем добавил, – некоторые предложения сделала Северина Зотика.
Я не был готов сейчас думать о Зотике.
– Вечеринка имела успех, Виридовикс?
– Конечною
– Твои творения были хорошо приняты?
– Они были из хороших продуктов, – пожал он плечами, – Ты не там ищешь. Я свободно могу покупать лучшие по качеству продукты.
Он, очевидно, был добросовестным человеком. Я выкинул из головы свою собственную шутку о залоснившемся мясе – а с ней и мучительные сомнения, а вдруг его хозяин отравился случайно, просто съев дурной кусочек.
Перечитывая список, я отметил несколько вопросов к повару, не все они были связаны с моей профессией.
– Что такое "Устрицы по-Гортензиански"?
– Сваренные в светлом бульоне из белого вина с лавровым листом, ягодами можжевельника и любистоком…
– Рецепт придуман кем-то из семейства?
– Рецепт придуман мной! – поправил он меня. Разумеется, никто столь же претенциозный как эти вольноотпущенники не позволил бы представить гостям блюдо, названное по имени кельтского раба. Виридовикс приложил свое умение, а они получили всю славу.
– В наши дни люди подумают дважды прежде чем есть грибы…
