Я имел в виду печально известное убийство императора Клавдия его женой. Виридовикс, который успешно опорожнил свой кубок вина, просто фыркнул.
– Выпечка от Минния, что торгует по дороге сюда?
– Как обычно. Его работа не плохая, да и он нам дает специальные цены.
– Потому что один из этих вольноотпущенников сдает ему в аренду лавку?
– Я не знаю почему, я лишь повар.
– А как ты им стал?
– Попал в плен на войне. Нов купил меня, – промурлыкал Виридовикс, слащавым голосом, – потому, что работорговец назвал меня вождем племени.
– Ну и сноб!
– Ему нравилось, когда его овсянку помешивает разорившийся принц.
Повар не был озлобленным человеком. Я наслаждался тем, как изящно он высмеивал вульгарность своего хозяина.
– Ты был один?
Он улыбнулся без слов.
– Может быть ты когда-то был чем-то большим, чем повар… Это было для тебя тяжело, попасть сюда?
– Приходится так жить, – сказал Виридовикс спокойно.
– Значит, ты сдался?
– Раз это стало моей работой, то я решил делать ее хорошо, – добавил он с достоинством слегка выпившего.
– Честь заставляет!
Должно быть, я тоже был пьян. Я обратил внимание, что он носит ту же самую режущую глаза ливрею, что и Гиацинт, дополненную ярким шнуром. Еще повар щеголял витым серебряным браслетом.
– Этот браслет был у тебя, когда тебя взяли в плен?
– Еще чего! На меня это повесили.
– Дополнительный знак отличия? Могу ли я судить по твоей одежде, что ты лично руководишь слугами?
– Плохо нарезав блюдо, можно испортить мою лучшую работу.
– Я хотел спросить у мажордома, кто из гостей что ел.
– Он скажет, что не знает, – сказал пренебрежительно Виридовикс.
– Но ты то ведь заметил? – рискнул я. – Ты знаешь, что каждый брал, и кто что оставил на своих тарелках!
Он посмотрел на меня, польщенный комплиментом, затем любезно ответил на мой вопрос:
– Должен сказать, что каждый брал почти все блюда. Поллия оставила в тарелке все, что ей могло показаться хрящиком, Феликс выковыривал из еды все жирные кусочки и откладывал в сторону, гость всю ночь размазывал еду по тарелкам…
– Какая-то причина?
– Человек, который не умеет есть.
– Или не умеет жить! – закричал я, с восторгом рассматривая его меню. Виридовикс принял новый комплимент:
– Ты верно заметил! Нов, как обычно, сожрал полную тарелку, а потом потребовал добавки. Но никто из них не обратил внимание на то, что им подавали.
– Обидно?
– Нормально, Фалько. Для этого дома.
– Разве это не заставляет тебя терзаться?
– Недостаточно, – быстро ответил Виридовикс, – чтоб я желал им смерти!
– Согласно моей теории, повара совершают убийства перегревшись у жаркой печи, тогда они приходят в неистовство и кидаются с топором для разделки мяса.
– Яд, было бы слишком непрофессионально! – он улыбнулся.
– Скажи мне, как наблюдательный человек. Кто нибудь из них нервничал?
Я тщательно старался избегать упоминания Северины Зотики.
– Все они, – ответил он сразу.
– И Нов?
– Он в особенности.
В некоторой степени это было неожиданным.
– Что их обеспокоило?
Он улыбнулся мне широкой галльской улыбкой, полной умного очарования. Я засмеялся:
– Извини. Ты не можешь знать подробностей, ты же только повар!
– А повар, это уши, когда люди едят его блюда!
– Скажешь мне?
– Это из-за бизнеса, ради обсуждения которого они и встретились.
Я ждал. Он немного потянул паузу для большего эффекта:
– Я думаю, создается новое товарищество.
В этот момент он по настоящему смеялся надо мной.
– В какой области?
– Городская недвижимость.
– Ты знаешь подробности?
– Нет, Фалько. Когда они собрались обсудить детали, всех нас отослали из комнаты. Я жду, когда ты спросишь меня, – тихо продолжил Виридовикс, – видел ли я, чтоб Гортензий Нов ел или пил то, что другие не трогали?
– Я, вероятно, подвел бы разговор к этому!
– Ничего, – разочаровал меня повар. – Большинство из них попробовали все блюда и все вина. Если яд был в пище, все они мертвецы. Слуги были внимательны, но это была такая вечеринка, где присутствующие часто передавали деликатесы друг другу…
– Изысканные манеры для ужина?
– Очень. Даже слишком.
– Значит общее настроение было дружеским?
– Да, но напряжение было высокое. Я боялся, что оно перекинется на слуг; они бы начали ронять блюда. Был приглашен арфист, но с ним расплатились, даже не послушав игры. Они закончили довольно рано…
– Ты видел, что произошло потом?
– Конечно. Мы ждали, чтоб начать уборку. После того, как они вышли, Крепито и Феликс постояли в портике некоторое время с гостем.
– Продолжали обсуждение?
– Тихим голосом, кажется что-то, что сделал Нов, вызвало спор. Затем я попытался подслушать разговор, подойдя с выпивкой, но из этого ничего не вышло. Гость сказал, что у него есть еще дело, которое надо сделать. После того как он ушел, Крепито и Феликс исчезли вместе, что-то тихо обсуждая.
– Довольные?
– Я бы не сказал.
– Где был Нов?
– Где-то бродил.
– С Севериной Зотикой?
– Нет, – сказал повар. – Я должен был сказать раньше, Северина Зотика не была на вечеринке.
В этот момент раздался скрип башмака по мрамору. Виридовикс предупреждающе опустил руку мне на плечо. Я повернулся.
Человек, стоявший в дверном проеме, окутанный ароматами чеснока и ладана, мог быть только одним из триумвирата Гортензиев.
XXXV
Он выглядел старше Нова, хотя и имел некое сходство: тот же оттенок кожи и откормленная солидность. Мясистое туловище с тяжелой головой и густыми черными усами, которые скрывали движения губ.
Он проявил странное отсутствие интереса к тому, кто я такой, и о чем я тут беседую в его домашней столовой комнате с их семейным поваром. Вместо этого он прошел перед нами, и схватил голубой графин, который так помог нам с Виридовиксом. По счастью, я успел положить свой бокал на пол и заслонил его ногами. Виридовикс так же позволил своему кубку незаметно укрыться между складок покрывала кушетки. Вольноотпущенник посмотрел на графин, заметив, что часть нектара исчезла:
