– Нов не мог подождать, – проворчал он.
Я отвернулся от Виридовикса:
– Прошу прощения, сударь, ты Крепито?
– Феликс.
Муж Поллии. Он все еще хмурился на графин, словно обвиняя Гортензия Нова в том, что он почал его. Ни Вириловикс, ни я не стали его разочаровывать.
– Я Марк Дидий Фалько. Здесь, потому что нанят твоей женой…
Невозможно было сказать, знал ли он что-то об этом.
– …Если Гортензий Крепито здесь. Могу ли я просить о срочной встрече?
Он поднял графин:
– Особый год вина! Крепито и Нов собираются присоединиться ко мне…
– Только не Нов, сударь. Кое-что произошло. Мы можем поговорить, и чтоб Крепито тоже был, если возможно?
Гортензия Феликса все еще больше занимала фляга, чем эта тайна. Он пожал плечами и проводил меня из столовой.
Трое вольноотпущенников должны были собраться и продегустировать свое фалернское вино в маленькой комнатке с другой стороны от их главного зала. В этой комнате я еще не бывал. Она была необычайно чужеземной – картины с видами Нила, опахала, статуэтки богов с головой ибиса, яркие полосатые подушки и кушетки слоновой кости с подлокотниками в виде сфинксов.
– Наш египетский салон, – заметил мне Феликс, отступая в сторону и давая пройти. – Нравится?
– В каждом доме должен быть такой!
Как гнездо ос или дверь, которую никогда не оставляют закрытой.
Еще одно дуновение чеснока коснулось нас. Крепито, он, видимо, искал Нова:
– Я не могу найти этого дурака, во что он играет?
Хотя Поллия заверила меня, что эти вольноотпущенники не состоят в кровном родстве, когда я видел всех троих, могу сказать, они определенно уроженцы одного и того же восточного племени. У Крепита усы были меньше, чем у Феликса, он был менее плотный, чем Нов, и обладал самым громким и грубоватым голосом из всех троих, но у него были те же самые челюсти, смуглая кожа и раздражительный характер. Нов, должно быть, был самым молодым из троицы.
Я представился во второй раз:
– Гортензий Крепито? Я Дидий Фалько, меня наняли ваши супруги.
Крепито что-то проворчал, поэтому я продолжил, полагая, что он обо мне извещен.
– Мне жаль быть тем, кто приносит дурную весть. С Гортензием Новом произошла неприятность, смертельная.
Оба правдоподобно изобразили удивление.
– Невозможно! Мы совсем недавно были с ним… – заявил Крепито.
– Я сам нашел его, – сказал я тихо. – С ним случилось что-то вроде приступа, сразу после того, как он поел этим вечером.
Вольноотпущенники переглянулись:
– Ты имеешь в виду…
– Да. Это похоже на предумышленное отравление.
– Как это произошло? – потребовал Феликс, с поспешностью человека, который слишком остро почувствовал, что только что ел ту же самую пищу, что и убитый.
Я заверил их с сочувствием:
– То, что отравило Гортензия Нова, кажется, сработало очень быстро. Если бы кто-то еще пострадал, я уверен, он бы уже знал об этом.
Несмотря на эти слова, Феликс поставил граненый голубой графин и поспешно отступил назад.
Я сожалел, что не встречался с Крепито и Феликсом раньше. Сообщать подобного рода новости незнакомым людям всегда сложно. Трудно судить, насколько их реакция вызвана шоком, и насколько они по настоящему потрясены.
Гортензий Феликс стал мрачным и необщительным. Крепито потребовал подробности, поэтому я описал, как нашел Нова мертвым на полу туалета, где и оставил его.
– Вам может понадобиться, – предложил я, – позвать чиновника, прежде чем вы будете его передвигать.
– Так положено? – внезапно потребовал Феликс. – Положено звать власти?
В состоянии стресса он впервые показал, что принадлежал к какой-то иной культуре, прежде чем прибыл в Рим.
– Лучше всего действовать ответственно, сударь. Большинство домовладельцев сообщают о предполагаемом убийстве претору сами, не дожидаясь, когда он пошлет к ним своих эдилов, после сообщения от соседей.
– Люди не скажут..
– Люди скажут, – сказал я мрачно. – Не ждите поддержки от людей, с которыми привыкли обедать, как только поползут неприятные слухи.
Они снова обменялись взглядами.
– Я знаю, что Гортензий Нов был вам почти как брат, – сказал я мягче. Они приняли это с определенной оговоркой. Они стали прислушиваться ко мне более внимательно. Я подумал, что мне стоит еще раз попытаться их убедить:
– Я пытаюсь дать вам совет. Если убийца бежал с места преступления, вы должны послать за стражниками, чтоб преследовать его. Но отравители обычно рассчитывают остаться незамеченными, поэтому они остаются на месте преступления, изображая невиновного. Вы можете положиться на то, что чиновники завтра начнут расследование. Тогда случай будет рассмотрен с большей щепетильностью (я подразумевал – вежливой некомпетентностью)…
– А в чем твоя работа тогда будет состоять?
– Я могу продолжать работать на вас в частном порядке. Я настолько зол, что могу обойти претора в поисках истины.
Я надеялся, что Крепито и Феликс, как бизнесмены могут сообщить имя местного претора; не повезло.
– Не было никакой возможности предотвратить это, – сказал я, обращаясь к их разуму. – Но я не успокоюсь, пока не разоблачу отравителя. Северина должна быть главным подозреваемым. Мой следующий шаг – допросить ее. Мне было бы интересно услышать: сегодня вечером она была приглашена, но не пришла?
– Она принесла какие-то извинения Нову, – сказал Феликс.
– Но она была здесь перед этим?
И Феликс и Крепито пожали плечами.
– Ну, если она считает, что отсутствие ее на сцене является достаточным для оправдания, у меня будут новости для этой молодой особы!
Эти два вольноотпущенника снова переглянулись.
Повисла тишина, которая намекала, что мне пора исчезнуть.
– Я пойду… Надо ли мне сперва увидеться с Сабиной Поллией и Гортензией Атилией?
Я надеялся увидеть первую реакцию женщин на случившуюся трагедию.
– Нет необходимости, – ответил Феликс с сухостью, от которой было недалеко до враждебности.
– Отлично! Ну, я конечно зайду снова завтра. Принесу свои соболезнования лично. Между прочим… – спросил я как бы походя, – взаимоотношения между вами и Новом сегодня вечером были довольно дружелюбные?
На этот раз они постарались не смотреть друг на друга. На самом деле, твердость, с которой их глаза были уставлены вперед, была подозрительна сама по себе.
Оба с полной серьезностью уверили меня, что вечеринка проходила в самой дружественной и гармоничной обстановке. Благодаря Виридовиксу я знал, что они лгут. Что вызывало интересный вопрос: "Почему?"
