– Они пытались снова тебя выдать замуж? На какой-то заносчивой сенаторской полоске
122?
– Раз ты теперь живешь здесь, – намекнула она (проигнорировав вопрос), – то я могу занять твою прежнюю квартиру…
– Не в одиночку.
– Я не боюсь!
– А следовало бы. Фонтанный дворик испугал меня.
– Прости, – хмуро сказала Елена. – Я должна была позволить Титу проводить меня домой…
– В Аид Тита.
У нас была незаконченная ссора, которая мешала теперь решить все разумно. Если мы начнем опять спорить этой ночью, результаты могут быть самыми плачевными.
– Если хочешь, я отведу тебя домой. Но сперва скажи, что ты хотела сказать, когда пришла сюда.
Она устало закрыла глаза, прекращая разговор.
– Елена, ты должна мне сказать!
– Я хотела спросить, свободна ли еще вакансия секретарши.
– Для правильного претендента.
Она ничего не сказала, но снова смотрела на меня.
– Останься здесь на эту ночь и подумай об этом, – сказал я спокойно. – Я обеспечу тебе хороший дом. Мне бы не хотелось обнаружить тебя спящей на жестком полу в дверях храма и просящей медяки у прохожих на мосту Проба!
Елена все еще колебалась.
– У нас тут есть кровать и кушетка. Ты можешь выбирать. Я не прошу чтоб ты разделила постель со мной.
– Кровать твоя, – сказала Елена.
– Хорошо. Не волнуйся, я смогу держать свои руки подальше от тебя.
По счастью, я был слишком усталым, а может, это было и неправдой. Я встал.
– В моей спальне есть плетеное кресло, умоляющее о хозяине. Лампа здесь, есть немного теплой воды, можешь взять умыться. Этого хватит?
Она кивнула и оставила меня одного.
Мы чего-то достигли. Хотя я не знал точно чего именно. Но Елена Юстина сделала огромный шаг, и мне предстоит пережить это вместе с нею.
Не угомонившись, я попытался отскрести от себя запах рыбы, затем пошатался по квартире как обычный домовладелец, позакрывал ставни, залил жаровни – необычное ощущение. Теперь, когда у меня была Елена, чтоб заботиться о ней, я запер входную дверь. Я не был уверен, это для того чтоб не впустить воров-домушников, или чтоб не выпустить Елену.
Я свистнул, для предупреждения, и вошел с двумя бокалами теплого медового питья. Свет лампы мигнул от сквозняка, который я вызвал. Елена свернулась на кушетке своего отца, заплетая волосы. С креслом Галлы, сундучком Елены и другими вещами небольшая комната выглядела уютной, это чувствовалось сразу.
– Я принес тебе попить. Еще что-нибудь нужно? (Я, к примеру?)
Она нерешительно покачала головой.
Я поставил бокал так, чтоб она могла до него дотянуться, затем направился к двери.
– Обычно я добавляю гвоздику, но если тебе не понравится, скажи мне, и в следующий раз я не буду ее класть.
– Марк, ты выглядишь чем-то расстроенным. Это по моей вине?
– Я думаю, это из-за дела.
– Что-то случилось?
– Тот вольноотпущенник был убит, несмотря на мои жалкие потуги. Его повар тоже мертв – и это отчасти моя вина. Я должен завтра решить, чем хочу заняться.
– Ты расскажешь мне об этом?
– Этой ночью?
Елена Юстина улыбнулась мне. Демонстрация интереса было частью ее новой роли. Она намеревалась постоянно задавать вопросы, выяснять все про моих клиентов, вмешиваться… Я мог бы справиться с этим. Сражаться с Еленой за мою работу было бы славно. Она увидела мою усмешку и улыбнулась сильнее. Я сел в кресло Галлы, установил свой бокал с горячим напитком на колено и рассказал, наконец, Елене все, что произошло с момента нашего последнего разговора.
Почти все. Рассказ о том, как меня чуть не соблазнила Северина, показался не стоящим упоминания.
– Это все? – спросила Елена.
– Сначала женщины Гортензиев наняли меня, чтоб поймать Северину. Теперь они бросили меня, а она хочет, чтоб я доказал их вину…
Елена раздумывала над моими заказами, пока я нежно смотрел на нее.
– Поллия и Атилия выставили тебя из дома Гортензия, а это предательство. Я думаю, ты должен принять предложение Северины, и пусть она станет твоей клиенткой. Если она невиновна, ты ведь ничего не теряешь? Если виновна, то у тебя будет больше шансов доказать это и поступить как должно с твоим покойным приятелем – поваром. Кроме того, – закончила Елена, – Северина должна будет тебе заплатить, если ты будешь работать на нее.
– На это нечем возразить!
Я не стал упоминать свое опасение, что охотница за золотом может рассчитывать уплатить мне натурой.
– Чувствуешь себя получше?
– Ммм… Спасибо. Завтра я навещу Северину.
Пора идти спать.
– Кстати, дочь Камилла Вера, я должен заглянуть к твоему отцу и объяснить, как я тебя опозорил…
– Не о чем рассказывать! Я сама себя опозорила.
– Твой отец может с этим поспорить. Вахлак, что соблазнил дочь сенатора, как считается, запятнал и доброе имя ее отца.
Елена отвергла это:
– Любой отец должен гордиться, когда его дочь ужинает палтусом, а гостем у нее старший сын Императора.
– Милая, иногда в доме Фалько вообще не ужинают!
Она выглядела уставшей. Я взял лампу. Наши глаза встретились. Я подошел к дверям.
– Я не стану целовать тебя с пожеланием доброй ночи. Но это только потому, что если я это сделаю, я не смогу доверять себе, чтоб остановиться.
- Марк, сейчас я не могу сказать, чего я хочу…
– Нет. Но то чего ты не хочешь, ясно видно…
Она начала было говорить, но я прервал ее:
– Первое правило этого дома – не спорь с хозяином. Однако я жду, что ты нарушишь его.
Я погасил светильник. Под прикрытием темноты я добавил:
– Второе правило. Будь добра к нему, потому что любит тебя.
– Ну, это я могу. Что еще?
– Ничего. Это все. И кроме того, Елена Юстина, добро пожаловать в мой дом!
XLVI
Северина сразу заметила во мне перемену.
– Что с тобой случилось?
– Добрый ужин вчера вечером.
Поскольку мои отношения Еленой пребывали в очень хрупком состоянии, я решил не оглашать новость о моем квартиранте. Во всяком случае, проверка благонадежности клиентов может оказаться работой для Елены, а вот мои отношения с Еленой моих клиентов не касаются.
