Я сказал, стараясь не слишком сильно давиться от смеха:
– Это вызовет в суде сенсацию!
По его лицу пробежала легкая тень.
– Я сказал, что это мое, Фалько.
– И что?
Он ничего не ответил. Я вспомнил, что ему нравятся рыжие.
– Ты с ума сошел, Лузий!
– Я еще окончательно не решил.
– Если ты пойдешь повидаться с ней, она сделает так, что ты примешь решение… Что вы все в ней нашли?
– Помимо скромных привычек, любопытных взглядов, и того факта, что мне придется ходить по лезвию ножа каждую минуту когда я буду с ней? – спросил секретарь, с грустью, показывая отсутствие каких бы то ни было иллюзий.
– Ну, во всяком случае ты ясно представляешь, что тебя ждет – тебе гораздо легче, чем большинству людей! Она говорит, что не намерена повторно вступать в брак, значит она активно ищет нового мужа. Шагай смело, мой мальчик, но не обманывай себя, что ты один из тех, кто может ею управлять…
– Не волнуйся. То, что осталось от этой пастилки, поможет в этом.
– Где эта отвратительная улика?
– В безопасном месте.
– Где, Лузий?
– Я не идиот. Никто не сможет добраться до нее.
– Если ты как-нибудь проговоришься ей, где она, ты покойник!
Лузий похлопал меня по плечу. Он прямо излучал спокойную уверенность, что почти напугало меня.
– Я отлично защитил себя. Если я умру, прежде чем меня похоронят, мои душеприказчики найдут эту улику, вместе с заявлением врача, данным под присягой, и пояснительной запиской.
Истинный судебный секретарь!
– А теперь, я пошел, – сказал он. – Пожелай мне удачи!
– Я не верю в удачу.
– Да и я, на самом деле, – признался Лузий.
– Тогда я скажу тебе следующее: я встречался с гадалкой, которая сказала мне, что следующий муж, которого Северина зацепит, доживет до глубокой старости… если только ты веришь гадалкам, я полагаю. У тебя есть сбережения?
– Может, что и найдется, – ответил Лузий осторожно.
– Не говори ей.
Лузий рассмеялся.
– И не собирался!
Я отошел от крыльца, он потянул веревку, чтоб позвонить.
– Я все же думаю, что тебе стоит сказать мне, куда ты положил смертельную конфетку.
Он подумал, и решил, что будет неплохо, если кто-то еще будет об этом знать.
– Недавно Корвин оставил свое завещание в Доме Весталок
153…
Обычное дело для сенатора.
– …Он позволил мне положить и мое туда же. Если со мной что-то случится, мои душеприказчики обнаружат, что у моего завещания довольно любопытная печать…
Он был прав; он не был идиотом. Никто, даже Император, не мог добраться до завещания, не имея надлежащих санкции, как только оно было передано на хранение под ответственность Девам.
– Удовлетворен? – спросил он меня, улыбаясь. Он был великолепен. Он мне нравился. Если бы у него не был такой ужасный вкус при выборе женщины, мы бы могли стать настоящими друзьями. Я даже подумал, с легким чувством зависти, что, возможно, наконец-то Северина Зотика встретила себе равного по силам соперника.
XLVII
Сенатор сидел в саду во дворе, разговаривая со своей супругой. На самом деле они выглядели так, как будто долго обсуждали какую-то тему, пока не устали от этого занятия; вероятно, они говорили обо мне. И если у Камилла Вера в руках была виноградная гроздь, и он продолжал помаленьку отщипывать ягоды, даже когда появился я, то Юлия Юста – чьи темные волосы в сумраке сделали ее поразительно похожей на Елену – не сделала ни малейшего движения, чтоб нарушить свой покой.
– Добрый вечер, сенатор – Юлия Юста! Я надеюсь, что найду вашу дочь здесь.
– Она заходит, – проворчал ее отец. – Берет взаймы мои книги; пользуется горячей водой; совершает набег на винный погреб! Ее матери обычно удается перекинуться с ней парой фраз. А я считаю, что мне повезло, когда вижу ее пятку, уже скрывающуюся за дверным косяком.
Я начал расплываться в улыбке. Вот человек, сидящий в своем саду посреди мотыльков и цветочных ароматов, который позволил себе вслух сетовать на свое дитя.
– …Я воспитал ее. Я виню только себя – она моя…
– И ты прав! – сказала его жена.
– Так она была здесь сегодняшним вечером? – вмешался я в их разговор, улыбнувшись матери Елены.
– О да! – ее отец громко вздохнул. – Я слышал, что твой дом упал, это так?
– Это иногда случается! По счастью, мы были…
Он махнул мне, приглашая присесть на резную каменную скамью.
– Твой дом рухнул, поэтому Елене Юстине надо было спросить у меня, как восстановить документы по наследству, оставленному ей тетей Валерией. Еще Елена забегала в свою старую комнату за платьями. И Елена просила передать тебе, что вы увидитесь позже…
– С ней все в порядке? – мне удалось втиснуться в этот поток слов. Я повернулся к ее матери, ожидая, что она растолкует их смысл.
– О, она кажется была как обычно, – прокомментировала Юлия Юста.
У сенатора закончились шутки, повисла тишина.
Я собрался с духом.
– Мне следовало прийти раньше.
Родители Елены обменялись взглядами.
– Почему? – пожал плечами Камилл. – Это и так довольно ясно, что происходит…
– Я должен был объясниться.
– Это извинения?
– Я люблю ее. Я не буду за это оправдываться.
Юлия Юста, должно быть внезапно дернулась, потому что я услышал, как ее серьги тонко зазвенели и складка ее столы прошуршала по камню.
Тишина затянулась. Я встал.
– Мне лучше пойти и найти ее.
Камилл рассмеялся.
– Могу ли я предположить, что ты знаешь, где ее искать. Или нам надо организовать поисковую партию?
– Я думаю, что знаю, где она.
Усталый, я брел. Я приближался к своему прежнему логовищу на высоком гребне Авентина. Я еле передвигал ноги, размышляя о собственных красивых домах богачей, и о тех жутких дырах, где, как они ожидают, должны будут ютиться бедняки.
Я вступил в Двенадцатый округ. Привычные запахи шибанули меня в нос. Насмешливый свист раздался сзади, правда без какой либо угрозы, когда я свернул в переулок.
Фонтанный дворик.
