Я повернулся с виноватым видом. Когда я увидел, как она выглядит, то не стал приносить официальных извинений.
Она была как персик. Она уже распрощалась со своим сорокалетием, но если она шла в театр, то привлекала к себе гораздо больше внимания, чем игра на сцене. Ее томные темно-коричневые глаза были обведены краской для век, даже оставаясь в первозданном виде, ее глаза могут нанести моральный вред любому человеку с нервной системой, столь же восприимчивой как моя. Глаза располагались на почти идеальном лице, а лицо принадлежало телу, которое заставило бы Фидиеву Венеру выглядеть торговкой яйцами вразнос, что проводит весь день на ногах. Она точно знала о эффекте, который производила; я стоял весь покрытый потом.
Так как я спрашивал Сабину Поллию, я предположил, что это она и есть. Из-за ее спины по направлению ко мне выдвинулись два крепких парня в ярко-синих туниках.
– Отзови своих псов! – приказал я. – У меня приглашение от хозяйки дома.
– Ты информатор?
Манера задавать прямые вопросы, давал возможность предположить, что она не леди.
Я кивнул. Она дала знак двум парням на флангах отступить. Они отошли в стороны как раз достаточно чтоб не мешать приватной беседе, но оставаясь достаточно близко, чтоб как следует намылить мне шею, если я вздумаю причинить обиду хозяйке. У меня не было никакого намерения так поступать, если кто-то не обидит меня первым.
– Если бы меня спросили, – сказал я откровенно, – леди не должны нуждаться в телохранителях в собственном доме.
Я старался не выражать своим лицом никаких эмоций, в то время пока дама пыталась сообразить, не обвинил ли я ее в том, что она публичная девка.
– Дидий Фалько. Сабина Поллия, я полагаю?
Я протянул ей руку для рукопожатия, обдуманный и совершенно не по правилам принятого этикета жест. Она не выглядела довольной, но приняла ее. У нее были маленькие руки с пальцами, украшенными множеством колец с драгоценными камнями; короткие пальцы с бледными овальными ногтями, как у девочки. Сабина Поллия решилась и отослала обоих парней в туниках цвета адриатического моря. Что леди должна была послать за дуэньей, она, очевидно, забыла. Она опустилась на кушетку, довольно неизящно; грациозная Венера снова получила преимущество.
– Расскажи мне о себе, Фалько!
Риск – моя профессия: она собралась развлечь себя, допрашивая меня.
– Ты частный информатор. Как давно занимаешься этим?
– Пять лет. С тех пор как покинул легион из-за ранения.
– Ничего серьезного?
Я ответил сухой, вялой улыбкой.
– Ничего, что помешало бы мне делать то, что я хочу!
Мы долго смотрели друг другу в глаза. С такой красоткой трудно было обговаривать условия моего найма.
Она была из тех кошечек с классическими формами: с прямым носом чуть ниже центра хорошо сбалансированного лица, чистой кожей и чрезвычайно ровными зубами – великолепным профилем, хотя лицу чуть-чуть не хватало эмоций, так как владельцы красивых лиц никогда не должны проявлять эмоций, чтоб получить то, что они хотят; кроме того так можно испортить краску на лице, которая им никогда не нужна, но которой они всегда пользуются. Она была хрупкой, и умело играла на этом – толстые браслеты со змеиными головами подчеркивали тонкость ее рук, и маленькие, по девичьи надутые губки. Все было продумано, чтоб заставить мужчину таять. Ни один не сможет уклониться, когда женщина приложит усилие, я покорно растаял.
– Я слышала, ты работаешь на Дворец, Фалько, хотя мой слуга сказал, что ты не хочешь об этом говорить…
– Правильно.
– Быть частным информатором должно быть увлекательно?
Она, очевидно, надеялась услышать скандальные откровения о бывших клиентах.
– Иногда, – ответил я нелюбезно. Большинство моих прежних клиентов были людьми, о которых я предпочел забыть.
– У тебя был брат, герой войны, как я слышала.
– Дидий Фест. Он заработал корону с зубцами
36 в Иудее.
Мой брат Фест нашел бы это забавным, что я пользуюсь его заслугами.
– Ты знала его?
– Нет, а должна была?
– А многие женщины знали.
Я улыбнулся.
– Сабина Поллия, как я понимаю, есть что-то в чем я могу помочь тебе?
Эти куклоподобные существа могут оставить такую же рану, как стрела из метательной машины.
– И, в чем ты хорош, Фалько?
Я решил, что пришло время восстановить контроль над ситуацией.
– Госпожа, в чем я хорош – это в своей профессии. Мы можем вернуться к делу?
– Давно пора! – заявила Поллия обиженным тоном.
Почему я всегда оказываюсь виноват?
– Если я правильно понял Гиацинта, это семейная проблема? – спросил я несколько сурово.
– Не совсем! – Поллия засмеялась. Она снова надула губки, но это меня не обмануло: леди испытывала трудности. – Ты нужен нам, чтоб не пустить проблему в семью!
– Тогда давайте сперва опишем эту "семью". Здесь живет Гортензий Нов; кто еще?
– Мы все живем здесь. Я супруга Гортензия Феликса; Гортензия Атилия супруга Гортензия Крепито…
Браки между рабами: обычная ситуация.
– Нов, среди этого братского триумвирата, все еще счастливый холостяк?
– Пока еще, – ответила она с напряженностью в голосе. – Но они не братья, Фалько! С чего ты это взял?
Я был немного озадачен.
– Одинаковые имена; ты назвала вас всех семьей…
– Мы не состоим в родстве. Но мы – одна семья. Имя нашего патрона
37 Гортензий Павл.
В добавок к обычной неразберихе, когда каждый римлянин в знак почтения получает имя своего отца, такое же как его братья и собственные сыновья, здесь я имел целую банду бывших рабов, которые после освобождения носили фамилию своего бывшего хозяина. Женщины тоже.
– Гортензия Атилия – вольноотпущенница из того же самого дома?
– Да.
– Но не ты?
– Ах, нет, из того же.
– Твое имя другое…
Сабина Поллия подняла гордые полумесяцы бровей, забавляясь за мой счет.
– Я запутался! – признался я ничуть не смущаясь.
– Я состояла при хозяйке дома, – заявила она. Слова "принадлежала" и "была освобождена" не были произнесены. – Я взяла ее имя… Фалько, это имеет отношение к делу?
