– Покажи мне такую женщину, и место достанется ей. Пока же выбор падает на тебя.
Она тронула пальцем лакированную деревянную корону, украшенную яркими драгоценными камнями.
– Простолюдины думают, что корону носить легко. Но вождям приходится идти на жертвы. И в первую очередь – женщинам. Тамос хотя бы любит тебя, – вздохнула Арейн. – Это больше, чем выпало мне. После того как его дед купил престол, королевский род оказался на краю гибели. Юкор направил солдат в Ривербридж, готовый сокрушить ослабленного победителя и провозгласить себя королем. Город выстоял только благодаря моему браку с сыном Райнбека.
– Я не знала, – сказала Лиша.
Мать-герцогиня ни разу не была с ней столь откровенной, и она боялась разрушить чары неосторожным словом.
– Тогда это казалось концом света, – продолжила Арейн. – Райнбек Первый не засиделся на троне, а его сын не умел и не хотел править. Он задержался во дворце ровно столько, сколько понадобилось, чтобы наградить меня ребенком, а остальное время проводил в проклятом охотничьем форте, гоняясь за вепрями и шлюхами. Я осталась на сносях и наедине с городом, с браздами правления в руках. Оплакивала ли судьбу? Да. Но впереди был труд. – Арейн наставила на Лишу палец. – И я скорее отдамся ночи, чем позволю Юкору захватить город, на перестройку которого потратила жизнь.
– Значит, это и есть северный дворец, – сказала Аманвах. – Не впечатляет.
Страннее всего было то, что Рожер ее понял. Когда-то цитадель Райнбека казалась ему грандиознейшим строением на свете, но, посмотрев на жизнь красийских королевских особ в Даре Эверама, он вдруг подметил, что ковер мог быть и помягче, шторы – потолще, а потолок – повыше.
Поразительно, как быстро он привык к роскоши после десятилетней ловли блох на сеновалах и грошовых постоялых дворах.
– Мне одной кажется, что герцогу надо съездить по роже? – спросила Кендалл. – За то, что пялился на наши задницы и даже «здрасте» не сказал?
– Что поделать, коли они такие – Райнбек и его братья, – ответил Рожер. – И честно говоря, остальная энджирсская знать немногим лучше. Женщины интересуют ее лишь как прислуга и любовницы, которые выполнят положенные церемонии за обедом, под зорким присмотром матери.
– Жду не дождусь встречи с таинственной матерью-герцогиней, – сказала Аманвах.
Рожер пожал плечами:
– Она покажется тебе такой же скучной и недалекой, как сыновья. Никто из них ничего не решает всерьез. Всем заправляет Джансон.
Аманвах посмотрела на него:
– Чепуха. Он марионетка.
– Это правда, – возразил Рожер. – Он строит пресную мину, когда рядом герцог и принцы, но это та же жонглерская маска. Под ней скрывается хитрый и беспощадный человек.
– Но все-таки не властелин, – кивнула Аманвах.
– Это тебе кости сказали?
– Нет. Я прочла в его глазах.
– В мое отсутствие держись поближе к Лише, – посоветовал Рожер.
Аманвах склонила голову набок:
– Ради чьей безопасности – нашей или ее?
– И то и другое. Эти люди необязательно враги, но и не друзья.
– Итак, – объявила Арейн, – если мы достаточно обсудили твои непостоянные привязанности, пора перейти к делам более неотложным.
Лиша отпила чаю и поморщилась, но не от лимона.
– Вам нужно выяснить, бесплоден ли герцог.
– Нам обеим известно, что да. Я не ради этого просила тебя ехать в такую даль. Мне надо знать, можешь ли ты это исправить.
– Он согласится на осмотр?
Мать-герцогиня тоже скривилась:
– С ним в этом смысле… трудно.
– Без этого я смогу только строить предположения, – сказала Лиша. – Могу заварить укрепляющие травы…
– Думаешь, я не пробовала? – фыркнула Арейн. – Джесса уже годы потчует его всеми возможными снадобьями, чтобы сподвигнуть, и вставить, и зачать.
– Может быть, я придумаю что-нибудь новое, чего еще не делала ваша… сорнячница. – Лиша постаралась выразиться бесстрастно, но герцогиня уловила недовольство.
– Бруна, конечно, много распространялась о зле сорнячничества, – сказала Арейн, – но под ее опекой никогда не было больше сотни детей, и она, насколько я помню, никогда не стеснялась пичкать людей снадобьями без их ведома.
– Только с целью помочь, – уточнила Лиша. – Ни разу не во вред.
– Ого! Значит, она помогала, когда швыряла в лицо слепящий порошок? Или лупила палкой?
– Всегда во благо. Она никого не травила.
– Может быть, – улыбнулась Арейн, поднося к губам чашку. – Но ты-то другое дело, а? Этим летом, я слышала, ты отравила всех шарумов в вашем караване.
Лиша похолодела. Откуда герцогиня узнала?
– Это была ошибка. Я ее не повторю.
– Такие обещания дают либо глупцы, либо лжецы. Время покажет. У тебя есть сила, и настанет день, когда ты или применишь ее, или погибнешь.
Арейн поставила чашку и взялась за пяльцы. Работа пошла не по годам ловко.
– Так или иначе, госпожа Джесса училась у самой Бруны, и в ее распоряжении королевские библиотеки. Готова поспорить, что о травах она позабыла больше, чем помнишь ты. Если она говорит, что испробовала все, значит так оно и есть.
– Тогда зачем вам я? – спросила Лиша.
– У тебя есть орудия, которых нет у нее, – ответила Арейн. – Джесса разбирается в травах, но с ножом обращается хуже.
– А если Райнбека придется полоснуть между ног, чтобы истекло семя? Как мы это устроим? Ведь он даже не дает себя осмотреть.
– Если дойдет до этого, мы подмешаем ему в эль синь-траву и маревник. Он пролежит без чувств, пока дело не будет сделано. Скажем потом, что напился на дурацкой охоте на вепря и заработал клыком промеж ног. Но есть и третья возможность, – продолжила Арейн, не отрывая глаз от пяльцев. – Магия.
– Она иначе действует, – возразила Лиша. – Тело выздоравливает само, а магия только ускоряет процесс. Если Райнбек родился с… изъяном, то я мало чем помогу.
– А белая ведьма, которую ты привезла с собой? – осведомилась герцогиня.
– Вы хотите посвятить ее в это дело?
– Не глупи, – сказала Арейн. – Мы скажем ей, что это какой-то дворянин, и пусть она научит тебя тому, что нужно.
– Если подобное средство существует, – откликнулась Лиша.
