Микаэль и Петер обругали Райнбека за то, что спугнул дичь, и их раздражение только усилилось, когда он показал трофей.
– И вот Тамос вскакивает и взмахивает арбалетом так, что проклятущая стрела падает! – Райнбек проиллюстрировал сказанное ножкой скалоперки.
Раз за разом повторяя эту историю – а разов было много, – Райнбек с искусностью жонглера украшал ее все новыми подробностями. Казалось, он и сам окончательно поверил в ложь.
Все, соответственно, потешались над Тамосом – братья со шлюхами, милнцы, даже слуги. Гаред изучал содержимое своего кубка, а Тамос издал болезненный звук, который приняли за смущенный смех.
Рожера, в силу его натуры, подмывало присоединиться к веселью. «Если толпа веселится, не надо портить ей настроение или ставить себя выше», – поучал Аррик.
Но за месяцы общения Рожер проникся к графу Тамосу неподдельной симпатией и не мог участвовать в его унижении. Он предпочел залпом допить вино.
Повара, приготовившие трофей, постарались с гарниром, но одна скалоперка едва ли могла насытить ораву зрелых мужчин. Райнбек преподнес ее как закуску, чтобы все вкусили от его славной «победы». Она была с душком и жесткой, как и байка, которую гостям-охотникам пришлось еще раз выслушать.
Стол герцога ломился от оленины, говядины и свинины, так что компания могла бы наесться дважды. Вино опять текло рекой, и те, кто еще не напился, включая Рожера, были к тому близки.
Из королевской семьи один Тамос не нашел себе пары на ночь, и Рожер заметил, что он разбавляет вино водой.
Гаред следовал примеру графа. Он сидел отрешенно после того, как герцог присвоил добычу Тамоса.
– Вы-то думали, что трона хватит.
– Мои братья всегда были такими, – устало и глухо обронил Тамос. – Когда-то и я не отличался от них. На той стреле стояла моя печать, и я бы с удовольствием сконфузил Райни и остальных. – Он вздохнул. – Мне не было бы дела и до бродяг на караванных стоянках. Я стал иначе смотреть на мир с тех пор, как покинул Энджирс и познакомился с житьем простолюдинов.
Он стукнул кулаком по столу. Рожер оглянулся по сторонам, но вокруг слишком шумели, чтобы заметить.
– Мы теряем время! На севере – Юкор положил глаз на Тесийское королевство; на юге укрепляется враг. В Энджирсе голод, а мы охотимся! Да еще из рук вон плохо. Всего лишь повод убраться из города, чтобы еще пуще предаться пьянству и блуду.
Граф встал:
– Мне нужно проветриться.
– Что, брат, решил поупражняться в стрельбе? – окликнул его Райнбек, вызвав взрыв хохота у Микаэля и Петера. – Будь осторожнее, а то мне придется назначить «деревянным солдатам» нового лорда-командира.
Тамос изменился в лице, и Рожер понял, что герцог зашел слишком далеко. Граф редко терял самообладание, но если уж доведут – держитесь.
– Раз ты такой меткий, брат, я думаю, нам можно отказаться от простенькой дичи вроде скалоперок и поохотиться на кого-нибудь посерьезнее. – Тамос оглядел гостей за столом, приковывая к себе всеобщее внимание. – Если, конечно, здесь найдутся настоящие мужчины, готовые испытать себя в схватке с достойным противником.
Гости занервничали, но до Райнбека еще не дошло.
– В нас сомневается человек, который едва управляется с арбалетом? Позволь, но на кого же мы станем охотиться? На медведя? Ночного волка?
Тамос скрестил руки:
– Поднимайся. Охота будет на скального демона.
– Это безумие, – сказал Райнбек.
Они обшаривали холмы, соседствовавшие с охотничьей сторожкой. Дело шло медленно, так как охотникам приходилось полагаться на фонари, которые несло полдюжины «деревянных солдат», и только Рожер, Гаред и Тамос отлично видели в меточном свете. У охотников имелось меченое оружие, но все они были, как выражались в Лощине, сырыми дровишками. Не прошедшими испытание ночью.
– Брат, ты можешь спокойно вернуться и спрятаться под юбками любимой шлюхи, – отозвался Тамос, и герцог яростно сверкнул глазами.
Кирин так и поступил – остался в сторожке вопреки всей похвальбе. Без сомнения, того же хотели и братья Тамоса, но гордость не позволила им продемонстрировать слабость перед младшим.
Взяв с собой двух воинов из числа Горных Копий, пошел и лорд Самент. Он, как другие королевичи, нес арбалет и меченые колчаны, но в отличие от энджирсцев нетерпеливо скалился.
Отряд был невелик, и Рожер без труда окутал его музыкой.
– Не отгоняй демонов, – наказал ему Тамос, когда они вышли за меченые стены крепости. – Пусть эти люди увидят, с чем мы имеем дело в Лощине каждую ночь.
Рожер подчинился и только слегка прикрыл отряд, так что покров смахивал на Лишин плащ-невидимку. Демоны могли чуять охотников, слышать их, даже видеть краем глаза фонари, но были не в состоянии определить источник. Выискивая и вынюхивая, они рыскали на границе магического поля Рожера, однако жертву не замечали.
Огненный демон раздосадованно плюнул пламенем, и принц Микаэль подскочил, возвысив бас до визга. Демон резко повернул голову на звук. «Деревянные солдаты» выстроились перед принцем, сомкнули щиты и взяли на изготовку копья, но тоже дрожали от страха.
Тамос оглянулся:
– Гаред.
– Уже иду, – отозвался дюжий лесоруб.
Оставив здоровенный топор и мачете в ремнях за спиной, он выставил кулаки, упрятанные в латные рукавицы, которые пометила Лиша. Она же вшила в них кости демона. Гареда защищали только кожаный жилет и меченый шлем, но он не задумываясь устремился вперед.
Едва великан вышел из музыкального поля, демон его заметил. Подземник харкнул огнем, но Гаред одной рукой отразил сгусток, и тот, коснувшись меток, рассеялся. Тогда Гаред бросился на попытавшуюся удрать тварь и схватил ее за ногу.
Демон весил фунтов пятьдесят, однако Гаред раскрутил его над головой, как кошку, и шмякнул оземь. Вышибив из демона дух, Гаред вцепился ему в горло, придавил к земле и принялся бить бронированным кулаком, рассылая под треск сполохи магии и брызги ихора.
К нему ринулась пара кряжистых каменных демонов, но Гаред швырнул в них изломанное тело огненного, и те притормозили, пожирая собрата. Когда они подняли головы, Гаред уже отступил в защитное поле Рожера.
Райнбек в ужасе взирал на каменных демонов. Их рост не достигал и пяти футов, но корпусы раздавались вширь, а броня напоминала скальный монолит. Герцог трясся, как студень от пинка по столу.
Микаэль, разозленный своим визгом у всех на виду и слуху, сплюнул и вскинул арбалет:
