Райнбек и принцы ошарашенно уставились на него, но у милнского лорда снова зажглись глаза, и все поняли, что он не шутит.
– Тогда решено, – постановил Райнбек.
– Когда выступать? – спросил Гаред.
– Утром после бала холостяков, – ответил герцог. – Но в Лактон отправится только Тамос. Ты, барон, выберешь на балу невесту и с нею вернешься домой. Графство Лощина – твое, пока не вернется граф.
«Если вернется», – подумал Рожер.
Глава 21
Сорнячница
333 П. В., зима
Аманвах отпила чаю, хладнокровно рассматривая Арейн и Лишу.
– Спрашивайте, – сказала она наконец.
– О чем, дорогая? – спросила Арейн.
Аманвах поставила блюдце и чашку.
– Даже если бы кости не сообщили о твоем вопросе, он очевиден – при вашем дворе гуляет слишком много сплетен.
Арейн не взяла наживку.
– Просвети нас.
– Ты хочешь знать, воспользуюсь ли я алагай хора, чтобы установить причину, по которой герцог не может стать отцом, и могу ли вылечить его магией хора.
Арейн надолго вперила в нее взгляд:
– Так воспользуешься? Можешь?
Аманвах улыбнулась:
– Я уже разобралась, в чем дело, и да – я могла бы его вылечить.
– Но не будешь, – проговорила Арейн.
– А ты бы стала на моем месте?
– Зачем предлагать нам спрашивать, если не собираешься помогать? – подала голос Лиша. – Зачем вообще бросать кости?
– Даже дама’тинг не в силах устоять перед тайной, – ответила Аманвах. – Я помогла вам, сказав, что это возможно. Остальное придется узнать самим. Я здесь как дживах ка Рожера, а не шпионка… или гинджаз.
– Гинджаз? – не поняла Лиша.
– Перебежчица. – Арейн потемнела лицом. – Ты далеко от дома, принцесса. Тебя еще можно убедить.
Аманвах покачала головой:
– Никакие посулы не заставят меня передумать, и никакой пыткой не вырвать из моих уст того, чего я не хочу говорить. Решайте ваши проблемы сами.
– Если у нас ничего не выйдет, ты, возможно, вручишь Энджирс герцогу Юкору, – заметила Лиша. – Он объявит себя королем и не замедлит пойти на вас войной.
Аманвах пожала плечами:
– Ты стремишься к тому же, а если нет – значит труслива. Впрочем, не важно. Мой отец – Избавитель. Он вернется, покорит твой народ, и тот ему поклонится. Пока этого не произошло, вы занимаетесь политиканством, которое меня не интересует.
– А если твой отец не вернется? – спросила по-красийски Арейн. – Если его убил на домин шарум Меченый?
– Кости сказали бы, будь мой отец мертв, – ответила Аманвах. – Но это означало бы, что Избавитель – Пар’чин и твой народ все равно покорят.
– Ты совершенно не знаешь Арлена, – сказала Лиша. – Его не интересуют троны.
– До той поры, пока ваши копья служат ему в ночи. То же и с моим отцом. Откажи ему в преданности, как сделали андрах и герцог Райзонский, и Избавитель их отберет.
– Прости, – сказала Арейн, – но я хочу услышать нечто более убедительное, прежде чем вручить мое герцогство армии захватчиков или деревенскому мальчику с хутора размером с мою гостиную.
– Не мне убеждать тебя, герцогиня, – поклонилась Аманвах. – Такова инэвера.
– Чья это воля – Эверама или твоей матери? – кротко осведомилась та.
Аманвах чуть повела обтянутыми шелком плечами.
– Они суть одно.
Арейн кивнула:
– Благодарю тебя за искренность, принцесса, и за помощь, какая есть. Прости, но теперь не оставишь ли нас? Я хочу поговорить с госпожой Лишей наедине.
– Разумеется, – отозвалась Аманвах, тоном и поведением показав, будто это ее собственное желание, затем встала и выплыла из гостиной.
Когда она вышла, в дверь сунулась Уонда:
– Что-нибудь нужно?
– Все в порядке, Уонда, благодарю, – сказала Арейн, прежде чем Лиша раскрыла рот. – Будь добра, проследи, чтобы нам не мешали.
– Да, матушка. – Уонда, казалось, кивнула всем телом, пятясь и притворяя дверь.
– Невыносимая особа, – буркнула Арейн.
– Уонда?
– Нет, конечно, – досадливо отмахнулась Арейн. – Песчаная ведьма.
Лиша окунула в чай печенье.
– Вы и половины не знаете.
– Можно ли ей доверять? – спросила Арейн.
– Кто знает? – Лиша вынула печенье, но продержала его в чае слишком долго, и кусок плюхнулся в чашку. – Это она по приказу матери добавила мне в чай смоляной лист.
Арейн вскинула бровь:
– Неудивительно, что тебе не нравятся сорняки. Значит, политиканство интересует ее все-таки больше, чем она говорит.
– Она сама – больше, чем говорит, – согласилась Лиша, – хотя стала надежнее, когда вышла за Рожера. Я не думаю, что сейчас она лжет, но вряд ли и сообщает всю правду. Может быть, она намекнула на возможность лечения, потому как кости сказали, что разделенность герцогств ослабит север. Или скрыла причину недуга Райнбека, поскольку Юкор погрузит Тесу в гражданскую войну, тогда как на север будут продвигаться красийцы.
Арейн выжала в чай лимон, хотя ее рту, казалось, уже было некуда кривиться.
– А ты, насколько я понимаю, сама сделать кости не можешь?
Лиша мотнула головой:
– Даже если мы украдем комплект, я ничего не сумею прочесть. Насколько я понимаю, этому учатся годы, и здесь больше искусства, чем науки.
Арейн вздохнула:
– Тогда ради нас всех я надеюсь, что ты преуспеешь там, где потерпели фиаско все мои травницы. Гадать бессмысленно, даже если бы я верила в подобные вещи.
Лиша проснулась от стука в дверь. Лицо занемело, и она, потерев щеку, нащупала отпечаток книги, послужившей ей подушкой. На страницах виднелась слюна.
Который час? В комнате было темно, и только горела на столе химическая лампа, освещая стопку книг по медицине старого мира, которую она изучала. Уонда убавила свет, когда Лиша легла.
Стук повторился.
Лиша плотно запахнула халат – он натянулся на раздавшемся за последние месяцы животе так, что пришлось придержать рукой верх, – и направилась к выходу.
