Когда Лиша провела костью над метками, те зажглись слабым светом и разослали по коже мурашки. Покалывание проникло в мышцы и кости, приглушая боль и уменьшая отеки. Зрение прояснилось, губы мало-мальски приобрели былую подвижность. Во рту снова стало просторно, и Рожер ощупал языком брешь на месте выбитых зубов. Усталость исчезла, он ощутил себя сильнее, бодрее.
Сжав кулак, он почувствовал, как по нему заструилась энергия. Дверь, прежде казавшаяся непрошибаемой, теперь предстала не такой уж прочной. Можно проломить и с боем выбраться из собора. Затеряться на улицах. Найти выход из города…
Кость в руке у Лиши рассыпалась, и безумное ощущение всемогущества схлынуло.
– Ночь, – сказал он, одеваясь, – понятно, почему у людей возникает к этому пристрастие.
– С зубами я мало что могу сделать, – сказала Лиша. – Можно изготовить фарфоровые. Покрасить в тон остальным или поярче, если хочешь.
Рожер помотал головой:
– Я люблю пестрое за то, что его можно снять.
Лиша кивнула и вынула из сумки нечто донельзя приятное. Его скрипичный футляр.
– Аманвах передала тебе это… скоротать время.
Рожер быстро открыл футляр, и его затопило облегчение: меченый подбородник покоился в бархатном углублении. Он демонстративно выложил его на койку между собой и Лишей. Аманвах услышит все, пусть и не сможет ответить.
– Что же случилось, Рожер? – спросила Лиша.
– Я был дураком, – ответил он. – Решил, что во дворце нам ничего не грозит. Думал, что могу безнаказанно дразнить Джасина и портить его репутацию. – Он понурил голову. – Все это моя вина.
– Не будь кретином, – отрезала Лиша. – Не ты это начал.
– Нет, я. Начал я, когда разбил Джасину нос.
– Мне маменька тоже однажды расквасила нос. Но у меня не возникло желания убить ни ее, ни кого-то, кто мог помешать «кровной мести».
– Я не оправдываю Джасина, – сказал Рожер. – Этот сын Недр получил по заслугам. Но я знал, с кем имею дело, и все равно разбудил демона. Теперь Джейкоб и Колив мертвы.
Лиша вынула из кармана часы, проверила время:
– Мне дали только час, Рожер, и у нас осталось несколько минут. У тебя масса времени пофилософствовать в одиночестве, но сейчас мне нужно знать все, что ты помнишь о минувшей ночи.
Рожер кивнул:
– Джасин явился меня убить. Должно быть, подкупил кое-кого из дворцовой стражи. Он сказал, что есть лорд, готовый заплатить за Аманвах и Сиквах.
– Имени не назвал?
Рожер качнул головой:
– Я был не в том положении, чтобы расспрашивать.
– Продолжай.
– Они знали, что мы не пойдем к себе по главному коридору. И ждали в нижнем. Подстрелили Колива, но он сражался до последнего и перебил почти всех. Джасина он оставил мне.
Рожер умышленно говорил расплывчато, полностью умалчивая о роли Сиквах. Он до сих пор не знал, что и думать. Его милая, покорная Сиквах превратилось в чудовище у него на глазах. Но чем бы она ни была, это его жена, и он ее не выдаст.
– Значит, имела место самооборона, – уточнила Лиша.
– Еще бы ей не иметь место, – огрызнулся Рожер.
– Министр Джансон говорит другое. Он утверждает, что ты еще несколько дней назад угрожал Джасину ножом.
Рожер опустил глаза:
– Ну да… но только после того, как он на меня напал.
– Он на тебя напал и ты не сказал ни слова? – вознегодовала Лиша.
– Ты тоже бежишь за помощью всякий раз, как тебя толкнут? Или просто толкаешь сильнее в ответ?
– Я стараюсь вообще не толкаться, – парировала Лиша.
– Инэвере скажи. – Рожер удовлетворенно отметил, что на следующей реплике она поперхнулась.
– Ладно, сейчас это не важно, – сказала Лиша, взяв себя в руки. – Джансон заявляет, что это ты пошел за Джасином.
– С женами и Кендалл? – опешил Рожер.
Лиша пожала плечами:
– Могла вспыхнуть ссора и зайти слишком далеко. А когда стража попыталась вас развести…
– Мы всех убили, да? Неужели это хоть отдаленно походит на правду?
– Походит или нет, а Джасин мертв, и тебя застукали над его трупом с окровавленным ножом.
– Найди Чоллса, – сказал Рожер. – Ма́стера гильдии жонглеров. Я еще месяцы назад сообщил ему, что Джасин убил Джейкоба, а меня уложил в лечебницу.
Лиша кивнула:
– Я-то найду, но можно ли ему доверять? Похоже, что первый министр запугал всех.
– Когда его будут допрашивать, приведи Гареда. Он присутствовал при нашем разговоре.
– Гаред знал?! – взвилась Лиша. – За месяцы до того, как ты сообщил мне?
Рожер осадил ее взглядом:
– Гаред случайно оказался в комнате, когда цеховой мастер выяснял, куда я пропал. Тогда он не понял, о чем услыхал, но Чоллсу это точно невдомек. Я думаю: если Чоллс поймет, что Гаред его опровергнет, ему не хватит духу солгать.
– Даже если он выложит все, это лишь подтвердит твой мотив.
– У меня уже есть мотив, – заметил Рожер. – А теперь появится и у Джасина. – Он обхватил колени и подтянул их к груди. – Что с женщинами?
– Аманвах и Кендалл сидят под домашним арестом до суда, – ответила Лиша. – Я поручила Гареду караулить их вместе со стражей. Они опечалены, но в безопасности.
Заметив, что сказано не обо всех, Рожер сглотнул.
– А Сиквах?
– Сиквах исчезла, – тихо сказала Лиша.
Лестница казалась бесконечной, и к минуте, когда Лиша спустилась, у нее разболелись ноги. По мере того как рос живот, сон становился все беспокойнее, икры ломило после ночных судорог.
Но башни собора были знакомы ей, и, выйдя из Южной, она пошла по коридорам, пока не достигла Восточной, где вновь начался подъем.
Рожер был в опасности большей, чем сознавал. Арейн и пастырю Петеру пришлось вмешаться лично, прежде чем разъяренный Джансон сбавил обороты и разрешил рачителям отнести бездыханного Рожера под защиту собора.
Но хотя до суда ему ничего не грозило, трупов было слишком много, чтобы отделаться испугом. А Сиквах? Куда подевалась Сиквах? Стража заявила, что так и не нашла ее после нападения. Похищена неведомым лордом, с которым был в сговоре Джасин? Взятие в заложницы даже племянницы Избавителя означало войну, к которой никто не был готов.
Размышления отвлекли Лишу от длительного подъема на вершину башни, к такой же, как у Рожера, келье. Стражник кивнул и открыл дверь. К Лише успели привыкнуть.
