Терн бросился к дереву. Еще один лесняга зашипел и попытался заступить ему путь, но Терн помахал полами распахнутой куртки, заляпанной свежим соком свиного корня, и недрила, кашляя, отскочил. Бросив копье и щит, Терн поставил ногу на узловатый нарост и вскарабкался на дерево так же проворно, как демон. Он тщательно выбирал, за что хвататься, и не издал ни звука, пока не ступил на нужную ветку.
Недрила вскинул взгляд, когда Терн с криком метнулся к нему, снимая с пояса меченый нож. Демон изготовился на него прыгнуть, но Терн не дремал и прошмыгнул под мазнувшими воздух когтями. Он ринулся вперед, одной рукой хватая леснягу, а другой – вонзая нож в его похожую на кору броню. По руке растеклась магия, прибавившая выпаду неистовства, и Терн задержал дыхание.
Они рухнули на дорогу, и оказавшийся под ним недрила смягчил падение, но все же удар вышиб из Терна дух. Он мог серьезно пострадать, если бы не гулявшая в теле магия. Терн откатился от демона и вскочил на ноги с ножом наготове, но лесняга не шелохнулся.
– Терн, где ты был, забери меня Недра? – взвился Тамос.
Терн смущенно взглянул на него.
– Недалеко.
– Отмечайся регулярно, – приказал Тамос. – Один Создатель знает, как я найду сопротивление, если потеряю тебя.
Это было странное заявление. Разве можно потерять из виду такое количество людей и коней? Но Терн кивнул и устремился обратно в лес.
– Маленький Вонючка убил леснягу, который мог нас выпотрошить, – услышал он голос Гареда. – Можно было и «спасибо» сказать, а уж потом отрывать башку.
Терн объявлялся, когда отряд делал привал. Он забирал котелок, хлеб и исчезал, убедившись, что граф его увидел. Вестник добирался бы до Лощины неделю, но «деревянные солдаты» Тамоса не спали и поглощали ночью достаточно магии, чтобы ехать весь день. Среди людей росло раздражение, но они сократили число дней и приблизились к Лощине вечером третьего.
– Терн! – позвал Тамос, когда мальчик проскользнул в лагерь за едой. – Иди к нам! – Он сидел с бароном Гаредом и лордом Саментом на бревне, в сторонке от остальных.
– Не шибко воняет? – спросил Терн, направившись к ним.
– А, прости за это, – спохватился Гаред. – Забыл, что у тебя слух, как у летучей мыши. – Он распахнул куртку и принюхался к себе. – Мы скакали не один день, да еще демонов убивали, так что никто не благоухает розами.
Он посмотрел на единственную в процессии карету, где ехала Эмелия Лак с матерью, и чуть улыбнулся.
– Ну, разве что двое.
– К утру будем в Лощине, – сказал Тамос. – Отведем день на сборы и выступим следующим утром. Мы приготовим тебе комнаты…
Терн покачал головой.
– Мне случалось водить народ в Лощину. Знаю, где там корень растет.
– Нельзя же всю жизнь ночевать в кустах, – возразил Тамос.
Терн посмотрел искоса:
– Почему бы и нет?
Тамос открыл рот, затем захлопнул. Он беспомощно взглянул на Гареда.
– Холодает, зима, – напомнил барон.
– Можно костер развести, – пожал плечами Терн.
– Как хочешь, – сказал Тамос. – Сколько нам ехать до монастыря пастыря Алина?
– Десять дней.
– Так долго? – удивился Самент.
– По дорогам нельзя, – объяснил Терн. – Везде дозорные. Пойдем через болота.
– Не нравится мне это, – сказал Гаред. – Лошади переломают ноги, не говоря уже о шеях наездников.
– Тропы петляют. Но я найду – проедем почти посуху.
– Ты можешь нарисовать карту? – спросил Тамос.
Терн помотал головой:
– Читать не умею, а дорогу знаю.
– Мы найдем картографа, – сказал граф.
– Еды достали? – спросил Терн.
– Всё голодный? – улыбнулся Тамос. – Попроси у повара еще хлеба.
– Нет, для монастыря. Переполнен. Толпа голодных.
– Хорошо представляю, – согласился Тамос. – У нас нет времени снарядить подходящий обоз, но если найдем чем прокормить лошадей, то пятьсот конных «деревянных солдат» смогут везти немалый груз.
– Берите больше, если надо так много, – кивнул Терн.
– По-моему, герцог велел взять пятьдесят, – сказал Гаред.
– Да? – Тамос достал сложенный пергамент с королевской печатью и показал на темное пятно. – Не разберешь, что написано. Может, и пятьдесят, но это, конечно, было бы безумием.
– Ясное дело, – поддакнул Гаред.
– Только глупец прикажет обойтись такой малостью, – согласился Самент. – Конечно, там написано «пятьсот».
– Почему не «пять тысяч»? – спросил Гаред.
Тамос покачал головой:
– Мы не можем настолько оголить Лощину. Я не оставлю ее без охраны. Придется обойтись конницей, пока не узнаем больше. Я хочу действовать быстро и маневренно.
Терн с пылом кивнул. У лактонцев не было кавалерии. С пятьюстами «деревянными солдатами» они защитят монастырь почти от кого угодно, а продовольствием удастся накормить великое множество в голодные месяцы.
– Страсть как охота взглянуть на озеро, – сказал Гаред. – Слышал, оно такое большое, что дальнего берега не видать.
Тамос кивнул:
– Я видел однажды, и это было зрелище. Но ты не поедешь, барон. Кто-то должен присматривать за Лощиной.
– Вы говорите так, словно и не вернетесь.
– Рассчитываю, но враг будет так близко, что гарантии нет. Ты должен быть готов принять руководство.
– Народ-то меня слушается, да, – сказал Гаред, – но я не создан для бумаг и политики.
– Мы делаем то, что должны, а не то, что хотим, – ответил Тамос.
– То же самое мне как-то сказал Избавитель.
– Я не знаю, Избавитель Арлен Тюк или нет, – сказал граф. – Но если ты его увидишь…
– Понял, – улыбнулся Гаред. – Пошлю его к вам.
В Лощине Тамос потратил на сборы три дня. Терн в это время осваивался, знакомясь с жителями Леса травниц. Встречались представители народа его отца, красийцы, но остальные были тесийцами и приучились расписывать себя метками. Днем они ходили в просторных рубахах, а ночью, когда голыми руками убивали недрил, – в набедренных повязках.
Терн наблюдал за ними из укрытия, но был заворожен. Их обычаев он не понимал, однако надеялся понять со временем.
