Пастырь Алин простер руку в сторону новоприбывшего:
– Эгар…
– …третий сын герцога Райзонского Идона, – докончил Тамос, и мужчины обнялись. – Мы боялись, что ты погиб, дружище.
Эгар покачал головой:
– Когда красийцы нанесли удар по столице, я собрал, сколько смог, бойцов и бежал на равнины. Мы ввязывались в бой, где получалось, и исчезали, не даваясь в руки пустынным крысам.
– Сколько у тебя людей? – спросил Тамос.
– Если будет время, соберу пять тысяч копий, – ответил Эгар.
Тамос прищурился:
– Почему же ты здесь, а не в Райзоне?
– Потому что пора отвоевывать Доктаун.
– Без Терна ничего бы не вышло, – сказал пастырь Алин.
Они спускались по бесконечной спирали лестниц под фундамент монастыря, в природные пещеры утеса.
– Он обнаружил вражеский отряд, рыскавший по берегу, – сообщил Исан, – и у нас было время подготовить засаду. В тот день мы убили и взяли в плен больше двухсот человек. На сегодня это наша величайшая победа.
Они вступили в огромную пещеру – холодную и сырую, с затхлым воздухом. Терн с ужасом уставился на десятки изможденных красийцев, прикованных к стенам.
– Создатель! – произнес Тамос. – Вы что, их не кормите?
Марлан сплюнул:
– Когда мы их кормим, они порываются бежать. И почему они должны есть, если наверху столько голодающих?
Терна замутило. Люди, так похожие на его отца и братьев, безучастно лежали в собственных испражнениях и походили на скелеты. Да, он сам привел к ним лактонцев, понимая, что многих захватчиков убьют, но это…
– Разговорчивым дают есть, – сказал Алин. – Все мои рачители и чада говорят по-красийски, но рядовые бойцы мало что знают.
Он подал знак стражам, стоявшим в дальнем конце пещеры, и те отперли тяжелую дверь.
Внутри оказался красиец, крепко привязанный к стулу. Черный тюрбан и белое покрывало исчезли, но Терн все равно узнал предводителя красийских разведчиков. Его ладони лежали на узком деревянном столе, и каждый палец зажимали крошечные тиски, привинченные к столешнице. Дышал он ровно, но раскраснелся и обливался потом. Над тисками хлопотал старик в очках, все еще облаченный в рясу служки.
– Это принц Ича, – сообщил Алин. – Он утверждает, что является третьим сыном самого пустынного демона, красийского герцога Ахмана Джардира.
– И когда отец об этом узнает, – прорычал Ича на гортанном, но понятном тесийском, – он тысячекратно отплатит за эти пытки всем мужчинам, женщинам и детям сопротивления.
По кивку Алина служка начал закручивать тиски, пока Ича не сорвался на вой. Еще кивок – и старик стал ослаблять зажим, пока пленник, тяжело дыша, не умолк.
– Твой отец мертв, – без экивоков сказал Тамос. – Я видел, как Арлен Тюк сбросил его со скалы.
– Мой отец – Избавитель, – ответил Ича. – Его не убьет никакое падение. Дамаджах предрекла его возвращение. До тех же пор орудием его божественного возмездия будет мой брат.
– Сколько людей у твоего брата в Лактоне? – спросил Тамос.
– Больше, чем рыбы в вашем озере. Больше, чем звезд на небе. Больше…
Алин крутанул пальцем, и служка снова довел Ичу до крика. Старик орудовал тисками с таким же бесстрастием, с каким отец Терна чинил мебель. Терну хотелось либо ударить его, либо убежать и попытаться забыть увиденное. Но он не мог. Когда пытка наконец прервалась, он подошел ближе и встретился взглядом с Ичей.
– Чинов осудят, Терн Дамадж, но тебя – строже всех, – задыхаясь, выговорил пленник. – Эверам отправляет гинджаз в бездну Най.
– Я не предатель, – отозвался Терн. – Здесь мой дом. Это ты чин.
Но, даже сказав это, он не вполне сам себе поверил. Он считал пастыря добрым человеком, однако с красийскими пленными Алин обращался чудовищно.
Возможно, пришла пора вернуться на болота. Жизнь среди недрил казалась легче.
Капитан Делия приобняла его:
– Будет тебе, Терн. Не слушай это животное. Ты знаешь, что они натворили.
Терн кивнул и дал увести себя прочь через выстуженную пещеру, полную голодавших шарумов.
– Терн, тебе знаком этот холм? – спросил Тамос, показав на карту.
Терн вздрогнул. Унесшись мыслями в пещеры, он забылся. Взглянул на завитки и цветовые пятна, но так и не понял, где среди них холм.
– Круча Колана, – подсказала Делия.
– Знаком, – кивнул Терн.
– Если поставить там лучников, можно накрыть основную часть порта, – пояснил Тамос.
– Там полно шарумов, – сказал Терн. – Скорпионы. Трудно занять.
– Не для моей конницы. Мы можем прорваться, захватить скорпионы и дальше, под прикрытием стрел, отправиться по дороге брать собственно город.
Пастырь Алин кивнул, ведя по карте пальцем:
– Привлеченные грохотом битвы, Эгар, они не увидят твоих войск, подходящих с юга.
Эгар мотнул головой:
– Мы не знаем, сколько у них воинов, но всяко больше, чем наших объединенных.
– Если только на взятие доков и побережья не выступит весь флот, – сказал Исан. – Мы можем высадить тысячи бойцов – и мужчин, и женщин.
– Будет большое кровопролитие, – заметил Эгар.
– Да, но через шесть недель озеро замерзнет, и мы окажемся без припасов, в ловушке. Все докмейстеры согласны. Мы потеряем намного больше, если ничего не предпримем.
– Когда вы собираетесь атаковать? – спросил Тамос.
Пастырь Алин положил испещренную пометками карту:
– Вот это обычные позиции красийских войск. – Он расстелил вторую. – А это их расположение в новолуние.
– Ущерб, – проронил Тамос.
– Песчаные крысы промолятся день, а затем перестроятся отражать нападение демонов, – сказал капитан Марлан. – Они не будут готовы встретиться вместо этого с нашими объединенными войсками.
Люди будут молиться, люди выступят против недрил, а эти господа собираются их перебить. Это не сильно отличалось от действий самих красийцев, но Терну стало тошно.
Эгар кивнул:
– Мы успеем дойти, но только если не наткнемся на врага по пути. Нам нужно знать, где дорога свободна, иначе я не выделю людей.
– Придется допросить принца Ичу – с большим пристрастием, – отозвался Алин.
