– Я сохраню их, – пообещала Лиша. – Клянусь Создателем.
– Да проследит за тобой Эверам, – сказала Аманвах, давая увести себя в башню.
Когда взошло солнце, Лиша все еще покрывала метками Южные ворота. Джансон постарался на славу. Проездная башня погрузилась во тьму, порталы и решетку завесили плотной тканью. Она бы и не узнала, что уже рассвело, когда бы не грохот и сотрясение от начатой красийцами стрельбы.
Лишу сбило с ног, но Уонда ее подхватила. Сверху посыпались камни. Враг не нашел булыжников – и то хорошо.
– Здесь небезопасно, госпожа, – сказала Уонда. – Пора уходить.
– Мы никуда не пойдем, пока я не закончу, – возразила Лиша.
– Ребенок… – начала Уонда.
– Ребенка у меня отберут, если сломают ворота, – перебила ее травница. – Правда, не исключено, что сводный брат вырежет его из утробы.
Уонда оскалилась, но больше не протестовала, когда Лиша продолжила рисовать метки на огромных деревянных створках и тяжелых брусьях. Уонда сбила трех летавших над городом воздушных демонов и выпотрошила их в башне, наполнив ведра смрадным, богатым магией ихором.
Надев тонкие кожаные перчатки, Лиша окунула кисть в густую вонючую жидкость и начертила новые метки – изогнутые линии, ярко засиявшие в меточном видении. Каждая соединялась с соседними, образуя сеть, которая распространит силу по всей древесине. Метки немедленно вспыхивали при каждом ударе, успешно устраняя повреждения. Пока сторожка остается во тьме, барьер будет только крепнуть по мере обстрела.
«Создатель, пусть этого хватит», – вознесла молитву Лиша.
Покончив с сетью, она достала хора-жезл. Пробежавшись пальцами по меткам, направила магию медленным, устойчивым потоком в паутину узора. Метки на воротах начали разгораться ярче, тогда как жезл неуклонно тускнел.
Перчатки отчасти защищали от магической отдачи, но ненамного. Лиша чувствовала покалывание в пальцах, которое распространялось по телу волнами трепета. Младенец, еще секунду назад неподвижный, начал лягаться и вертеться, но оставалось только терпеть, опустошая жезл в створки ворот. Если удастся дожить до заката, его можно будет перезарядить.
По воротам нанесли очередной удар, но они еле дрогнули.
– Все? – спросила Уонда. – Можно идти?
Лиша кивнула и пошла к лестнице.
– Эй! – позвала Уонда, указав большим пальцем через плечо. – Выход там!
– Знаю. – Лиша стала подниматься. – Но я хочу взглянуть сверху, а уж потом возвращаться во дворец.
– Ночь! – плюнула Уонда, но взлетела по ступеням, обогнав Лишу.
По обе стороны двери, ведущей наверх, висели портьеры. Башня возвышалась над стеной на целый этаж, была она толстокаменная, с двадцатью четырьмя окнами: по восемь – на север и юг и по четыре – на восток и запад. Узкие проемы позволяли укрыться пятидесяти лучникам.
Северные окна выходили на большой внутренний двор с фонтаном, булыжную мостовую заполонили брошенные торговые лотки и повозки. Товары с некоторых спешно увезли, но большинство оставили как были, эвакуировав продавцов.
Двор ветвился тремя проспектами: восточным, западным и прямым северным, который достигал городского центра. Лорейн поставила там двести Горных Копий и еще по сто пятьдесят – на востоке и западе. Воины были готовы к прорыву красийцев.
У всех остальных башенных окон стояли на коленях лучники. Южные башни стреляли непрерывно, и мальчики отбегали, чтобы наполнить опустошенные колчаны. Бойцы, смотревшие со стен, пускали стрелы лишь иногда, но осаждавшим докучал сам факт их стрельбы.
Лиша подошла к восточной стене и выглянула в тот миг, когда «деревянные солдаты» и добровольцы перерезали веревки с «кошками» и оттолкнули лестницы. Несколько красийцев там и тут соскочили на стену и начали прорубаться сквозь строй защитников. Они бесчинствовали, пока их не сняли лучники. «Деревянные солдаты» сражались отважно, но даль’шарумов вскармливали для войны.
Переведя дыхание, Лиша взяла себя в руки и подалась к стене южной. Уонда снова пошла первой и обратилась к лорду Мансену, капитану лучников. Тот с сомнением посмотрел на Лишу, но не решился возразить.
– Ребята, смена пришла! – крикнул сержант лучнику, который отвечал за угловое восточное окно.
Уонда была на месте, не успела Лиша шагнуть – великанша выглянула, желая убедиться, что там безопасно. Внезапно и она, и мужчины отпрянули. Башню потряс очередной удар, и в окна полетел мусор – крупная пыль и осколки кирпича.
Немного выждав и кашляя, Уонда выглянула опять:
– Все в порядке, госпожа. Только быстро, пока они перезаряжают. А потом уходим.
– Честное слово, – согласилась Лиша.
Но у нее екнуло в груди, когда она посмотрела наружу и увидела красийские полчища. Двадцать тысяч. Умом она понимала это число, но видеть воочию – совершенно другое дело. Так много! Даже если им не удастся проломить ворота – взберутся на стены и задавят защитников массой.
«Гаред, – молча взмолилась она, – если ты вообще в состоянии поступить правильно, сейчас самое время! Нам нужно чудо».
Основные силы врага выжидали: несметная конница и тысячи пехотинцев, готовых ринуться в город, когда ворота падут. Орудийные расчеты мехндингов насыпали в корзины своих машин камни, доставленные из сожженных деревень. Обстреливали город вслепую, но одно орудие подтянули ближе, чтобы лупить точно по воротам. На этих стрелках и сосредоточились лучники Мансена, остальные прикрывали товарищей щитами, сомкнутыми внахлест.
Красийцы дали ответный залп. Раздался вопль: жало скорпиона пронзило энджирсского лучника. Широкое острие пробило его насквозь, отшвырнув уже мертвым к северной стене.
Все уставились на несчастного. Первым порывом Лиши было броситься к нему, но она поняла, что это бессмысленно. Никто не мог выжить после такого удара.
– Если еще живы, хватит пялиться – стреляйте! – гаркнул Мансен.
Уонда нервно переступила, но Лиша, проигнорировав ее, осмелилась еще раз выглянуть из окна и посмотреть, чем заряжают орудия мехндинги. В основном они использовали остатки домовых стен с дрянной каменной кладкой – мусор, которым только что обстреляли ворота. Если это было все, чем располагали пращники, то створкам ничто не грозило.
Но стоило ей так подумать, как показалась подвода с внушительным снарядом. Двадцатифутовой статуей Райнбека Второго с увесистым основанием. Серьезнейшая попытка из всех, однако метки выдержат даже это.
«Надеюсь», – сказала про себя Лиша.
Когда статую загрузили, кай’шарум поднял руку, останавливая расчеты. Лучники продолжали стрелять с обеих сторон, штурмовики падали со стены, но тяжелая артиллерия умолкла.
