– Разница в том, дура, что, если за ним набросится второй, ты не успеешь восстановить равновесие! – отрезал Джардир. – Алагай’шарак не игра, где можно завтра отыграться!
– Это я знаю, – отозвалась Ренна.
Угрюмо, но он поверил. Она старалась встать правильно, но движение не давалось. С его стороны было несправедливо ждать, что за какие-то дни она научится тому, чему его воины учились всю жизнь, но и нянчиться с нею некогда.
– Шанвах будет тренировать тебя на каждом дневном привале, – распорядился Джардир.
– Что? – дружно воскликнули обе.
Джардир посмотрел на племянницу:
– Она не должна пострадать. Ты должна отбросить все чувства, вызванные твоим заточением.
Шанвах приняла свои эмоции, скрестила кулаки и поклонилась:
– Воля твоя, Избавитель.
– Тебя это касается вдвойне, Рен, – сказал Пар’чин. – Тебе нужны эти уроки, но не забывай, что ты намного сильнее ее, а в новолуние вы обе понадобитесь целыми и невредимыми. Ты учишься, а не воюешь.
Ренна сплюнула в пыль.
– Не сломаю ничего, что нельзя залечить.
Обе ушли тренироваться, и Пар’чин покачал головой:
– Небось пожалеет, что так сказала?
– Сильнее, чем ты думаешь, Пар’чин, – ответил Джардир. – Но я видел в ее ауре гордость. Все воины должны понимать свои недостатки, если хотят их преодолеть. – Он проводил женщин взглядом. – Шанвах преподаст тот же урок, что твоя дживах преподала ей.
– Тогда, возможно, Избавителем станет она, – рассмеялся Пар’чин.
Спустя несколько часов Арлен мерил шагами конюшню, следя за заходящим солнцем. Еще немного – и они тронутся в путь. Ему не терпелось приступить к делу. Его замысел ставил на кон судьбу всего мира.
«Вдруг я не прав? – подумал он. – Кем я себя возомнил? Всего-навсего какой-то тупой Тюк из Тиббетс-Брука, который собирается разворошить осиное гнездо палкой и считает себя намного умнее ос».
Но в душе он знал, что это единственный выход. Люди, которых они оставляли в тылу, стали сильны. Они выстоят. Им придется. Хорониться за метками каждое новолуние – провальная стратегия. Демонов намного больше, а люди не могли пометить весь мир. Города, построенные на великих метках, когда-нибудь достигнут критической массы, но дадут только начальное преимущество.
Скрипнули половицы, и Ренна вырвала его из раздумий. Он было вздохнул с облегчением, но затем посмотрел на нее: синяки и кровь, глаз заплыл. Кровавую корку бороздили слезы, а левой рукой она поддерживала сломанную правую.
– Ты жива, Рен? – спросил он.
Ренна помедлила, удивленная его присутствием. Было ясно, что она пришла в конюшню, желая побыть в одиночестве. Устало поведя плечами, она прошмыгнула мимо него в стойло Заруки. Там привалилась к перегородке и сползла на пол. Зарука тыкалась мордой ей в щеку, она же с шипением вытянула руку и удержала на месте, дожидаясь, пока магия крови срастит кости.
Арлен кивнул и оставил ее одну. В башне он нашел Шанвах и ее отца, они весело готовили ужин. Девушка была на семь лет моложе Ренны и не обладала ее способностью исцеляться, но на ней не осталось ни царапины. Она выглядела свежей, как рассвет.
«Ох, Рен!»
Он покачал головой. Джардир прав. Ренна остро нуждалась в таком уроке. Арлен однажды попробовал научить ее сам – и потерпел фиаско. Ей нравилось быть сильной и до дрожи запугивать людей. С учетом пережитого это не удивляло, но…
«Най наплевать на тяготы воина», – услышал он слова Джардира.
Но одно дело – понимать, что Ренне нужно поучиться смирению, и другое – видеть свою любовь, свою жену избитой в кровь. Единственным, что не позволило ему просветить Шанвах насчет разницы между уроком и поединком, было понимание – Ренна этого не хотела.
Ночь, она никогда его не простит.
«Сам был таким же, когда впервые попал в Красию», – подумал он. Ему казалось, что Раген научил его драться не хуже других. Потом он познакомился с красийскими наставниками.
Арлен тоже не хотел помощи. Красийцы не прониклись бы к нему уважением, попроси он о ней, и с Ренной та же история. Со временем она завоюет уважение Шанвах.
Ночью, когда они по пути к Анох-Сану, нарвались на свору полевых демонов, шарусак Ренны был заметно лучше. После нескольких часов отдыха все у нее зажило, но в схватку она вступила более осторожно. Она била с прежней свирепостью, но теперь выгадывала момент и дольше обдумывала очередной шаг.
Он опасался новой конфронтации с Шанвах, когда у Ренны вскипит кровь и она войдет в полную ночную силу, но обе женщины, сражаясь, сохраняли дистанцию.
Их пути пересеклись лишь однажды. Шанвах бросилась на тройку осаждавших ее полевых демонов, а Ренна вскинула руку и быстро нарисовала в воздухе метки. Демоны обратились в огненные шары и стали пеплом, не успев подобраться к шарум’тинг.
Не дожидаясь реакции, Ренна отвернулась, в ее ауре явственно обозначилось удовлетворение. Шанвах наверняка и сама бы справилась с демонами, но Ренна убедительно напомнила ей о временности превосходства. В ночи Ренна Тюк обладала недостижимым для шарум’тинг могуществом.
На следующий день Ренна опять вернулась с занятий избитой и окровавленной, но с улыбкой.
Начало было положено.
Из жара пустыни Пар’чин препроводил их вниз по холодным каменным ступеням. Палящее солнце было знакомым испытанием, но не тем, по которому стосковался Джардир. Теперь он лучше понимал, почему Эверам посылал сюда закаляться его соотечественников. Умеренный климат и изобилие зеленых земель уже начали их изнеживать.
«Скорее бы Шарак Ка», – подумал он, но это было глупое желание. Они отчаянно нуждались во времени. Северные герцоги не сдадутся ему без боя. Понадобится как минимум десятилетие, чтобы объединить зеленые земли в некое подобие общности. А без единства им не победить в Первой войне.
– Берите, что хотите, – обратился Пар’чин к Шанджату и Шанвах, когда они достигли дна, скользнув в темноту, – но сильно не нагружайтесь. Получив желаемое, мы не будем сражаться. Помчимся, как будто за нами гонятся все Недра.
Он говорил небрежно, но едва нарисовал в воздухе световые метки, воины остолбенели при виде арсенала. Переносные меточные круги, всевозможные луки, десятки копий и щитов, сотни стрел. Горы молотов, топоров, ножей и пик. Казалось, там собрано все, что смог найти Пар’чин. Все было помечено его безошибочно узнаваемой рукой.
Джардир ожидал, что воины набросятся на залежи оружия, но они мялись, как хаффиты, попавшие в сокровищницу дамаджи и получившие право взять что угодно. Как выбирать из такого богатства? И оба зыркнули на Пар’чина: чего это будет стоить?
