– Будет исполнено, шарум ка. – Он миг помедлил, когда Асави принялась за работу. – Я подготовлю людей на случай, если чины наберутся храбрости атаковать.
Это был старый прием наставника – давать неопытному кай указания в форме подчинения приказам.
– Чего там готовиться? – рявкнул Джайан. – Мы увидим их паруса задолго до того, как они подойдут на опасное расстояние. Причалы и отмели покраснеют от крови.
Асави ущипнула его за щеку:
– Всякий раз, когда говоришь, ты ослабляешь метку, а мне некогда рисовать заново.
Керан остался в поклоне:
– Да будет по слову шарум ка. Я пошлю вестников к твоим братьям, пусть направят сюда подкрепления.
– Мои братья будут здесь меньше чем через месяц, – сказал Джайан. – Я оценил чинов. Я отправлюсь в бездну, если не удержу эту деревушку до прихода братьев.
– Могу ли я хотя бы поставить на причалах скорпионы? – осведомился Керан.
– Держи их наготове, пусть понаделают дыр в кораблях, – кивнул шарум ка.
– Черное сердце Най! – крикнула Асави: кивок смазал метку. – Вон отсюда все, у кого целы оба глаза!
Керан согнулся еще ниже и пружинисто выпрямился на стальной ноге. Аббан и Хеват уже пошли к двери, но Керан поспел вовремя и распахнул ее перед ними.
Джайан не пожелал спать и ждал рассвета, расхаживая у большого окна, тогда как советники напряженно за ним наблюдали. Даже Джурим и Хасик держались подальше.
Глаз шарум ка заволокло белой пеленой. Он видел, как сквозь грязное стекло, – размытые очертания предметов, но не больше.
На горизонте, на рейде стояло двадцать больших лактонских кораблей, с которых хорошо просматривался городок, после того как солнце коснулось его пылающими перстами.
Их капитаны, без сомнения, сию секунду смотрели в дальнозоры и видели останки докмейстера в домашних цветных купеческих одеждах, повешенные под скрещенными копьями красийского флага. Протрубили в рог, паруса поднялись: корабли взяли курс на Доктаун. На причалах вовсю суетились мехндинги, получившие от Керана приказ установить скорпионы.
– Наконец-то! – Сжав кулаки, Джайан бросился за копьем.
– Тебе нельзя в бой, – возразила Асави. – С одним глазом зрение тебя подведет. К этому надо привыкнуть.
– Привыкать не придется, если ты все сделала правильно, – язвительно ответил Джайан.
Покрывало Асави втянулось на резком вдохе, но упрек был воспринят невозмутимо.
– Ты бы смотрел двумя здоровыми глазами, если бы дал себя усыпить. Так или иначе, глаз я спасла. Может быть, Дамаджах сумеет вылечить до конца.
Аббан снова задался вопросом о ее побуждениях. Действительно ли исцеление наследника лежало за гранью ее умений, или появился новый рычаг воздействия Инэверы на непокорного сына?
Джайан с отвращением отмахнулся и вышел, вооружившись копьем. Пока он шествовал через комнаты, к нему присоединялось все больше телохранителей из Копий Избавителя.
Как предсказал шарум ка, у вымуштрованных шарумов, находившихся на причалах и вокруг селения, была уйма времени, чтобы собраться до того, как неприятель попытается высадиться. Они сплотились в отряды, готовые сомкнуть щиты и защитить скорпионы от неизбежного ливня стрел, предваряющего подход более крупных кораблей, с которых враг сойдет на причалы. Меньшие посудины направятся сразу к берегу.
Аббан всмотрелся в дальнозор, пересчитал суда и вычислил их размеры, ориентируясь на грузовые трюмы захваченных. Результат его не утешил.
– Если эти корабли нагружены под завязку, лактонцы могут выставить против нас добрых десять тысяч человек, – сказал он. – Впятеро больше, чем наших шарумов.
Керан сплюнул.
– Это чины, хаффит. Не шарумы. Не воины. Десять тысяч мягкотелых, зажатых в воронке доков или бредущих по мелководью. Мы разобьем их. За каждую доску причала, какую они возьмут, их погибнет дюжина.
– Тогда будем надеяться, что их воля сломается до того, как они прорвутся, – отозвался Аббан. – Наверно, пора послать за подкреплением.
– Шарум ка запретил, – напомнил Керан. – Ты слишком распереживался, господин. Это лучшие воины в Красии. Я рассчитываю, что даже в открытом поле даль’шарум уложит десятерых рыбаков.
– Еще бы ты не рассчитывал! Шарумов учат считать, прибавляя нули к пальцам рук и ног.
Керан гневно зыркнул на него, и Аббан ответил тем же.
– Не забывай, кто здесь хозяин, Керан, лишь потому, что к тебе благоволит шарум ка. Это я нашел тебя в луже воняющей кузи мочи, где ты и остался бы, не потрать я на твое мытье драгоценную воду.
Керан сделал глубокий вдох и поклонился:
– Я не забыл мою клятву тебе, хаффит.
– Мы напали на Доктаун ради оброка, – терпеливо, как младенцу, напомнил Аббан. – Все прочее второстепенно. Без него наш народ будет зимой голодать. Мы едва начали подсчитывать объемы продовольствия, не говоря о том, чтобы перевезти в наши закрома. Этот юный болван рискует нашими вложениями, так что прости, если я не расположен выслушивать шарумову похвальбу. Джайан без надобности раздразнил врага, который превосходит нас численно, тогда как время работало на нас и мы могли переждать всю зиму.
Керан вздохнул:
– Он хочет крупной победы, чтобы подкрепить свои притязания на отцовский трон.
– Вся Красия хочет того же, – ответил Аббан. – Джайан ни разу в жизни никого не впечатлил, иначе уже сидел бы на Троне черепов.
– Это не оправдывает его бездумного командования, – подмигнул Керан. – Я не послал за подкреплением, но отправил сводным братьям Джайана сообщения о том, что нам предстоит бой. Сыновья Избавителя превыше всего ставят славу. Они подоспеют даже без приказа.
Аббан помнил себя ребенком, когда Керан походя бил его, пытаясь вылепить из него шарума. Тогда Аббан ненавидел и отчаянно боялся Керана. Он и не мечтал, что придет время и он будет не только командовать этим человеком, но и проникнется к нему симпатией.
Суда приблизились на расстояние выстрела из скорпиона, и Аббан отвернулся от окна. Джайан подал сигнал, и орудийные расчеты мехндингов выпустили в небо двадцать огромных стрел, превосходивших размером и весом копья шарумов. Те взвились, темные и зловещие, достигли пика и по дуге устремились вниз. Аббан настроил резкость дальнозора, чтобы оценить результаты.
Они были более чем плачевны.
Скорпионы мехндингов могли нашпиговать песчаного демона стрелами за четыреста ярдов – с дистанции вдвое большей, чем доставал лучник. Расчеты действовали с такой скоростью, что новые стрелы заряжались прежде, чем предыдущие поражали цель.
