– Я про семейное дело, – выдала та наконец.
Лиша вздохнула:
– Кто тебе сказал?
Уонда уставилась в пол:
– Госпожа Джизелл. Говорила, что за вами нужен особый присмотр, а вы упрямитесь и этого не признаете.
Лиша скривили губы.
– И присмотрела?
– Только заботясь о вас и малыше, – ответила Уонда. – Я не знала, в чем дело, но видела, как вас тошнило, когда мы ехали с юга. Это наследник демона?
– Уонда Лесоруб! – гаркнула Лиша, и девушка подскочила. – Впредь не смей так называть моего ребенка!
– Я не хотела…
Лиша скрестила руки:
– Хотела.
Уонду, казалось, вот-вот вырвет.
– Госпожа, я…
– На сей раз я прощу, – вставила Лиша, когда та запнулась. – На сей раз, за любовь, которой я тебе обязана. Но больше – нет. Если я захочу, чтобы ты или кто-нибудь еще влез в мои дела, я дам тебе знать. А до того буду признательна, если ты не будешь совать нос, куда не просят.
Великанша кивнула и сжалась, как подросток, которым она была в душе.
– Да, госпожа.
Когда они добрались до дома, стемнело полностью, но двор кишел подмастерьями и травницами, подтягивались меченые дети. Стоячие места остались только в операционной, где Вика учила метить плащи-невидимки. Лиша хотела, чтобы до конца зимы такие были у всех травниц и подмастерьев в Лощине.
Вика сидела возле ораторской трибуны и рисовала метки на тонком пергаменте оптической камеры. Зеркала и линзы проецировали изображение на экран, а сотни женщин копировали образцы в меточные книжки.
– Дети еще собираются, – сказала Уонда, – а Рони и девочкам понадобится время, чтобы установить весы и грузы. Почему бы не вздремнуть? Я постучусь, когда вы понадобитесь.
Лиша посмотрела на нее:
– Что, никакими выговорами тебя не проймешь, так и будешь теперь меня опекать, как мамаша?
Уонда беспомощно улыбнулась:
– Простите, госпожа. Похоже, нет мне удержу, коли кое-что вызнала.
Лиша пожалела, что говорила с девушкой столь резко. Пусть Уонде всего шестнадцать, она несла бремя взрослой ответственности с грацией, доступной немногим, сколько бы им ни было лет. Под присмотром Уонды Лиша ничего не боялась.
– Прости, Уонда, что я набросилась на тебя, – сказала она. – Ты всего-навсего заботишься обо мне, и я тебя за это люблю. Ты стоишь на своем, даже когда я…
– Упряма, как скальный демон? – подсказала Уонда.
Лиша против желания рассмеялась:
– Бегу в постельку, мамочка.
Когда Уонда пошла встречать своих подопечных, путь к дому был чист. Дети в изумлении уставились на нее и прижали кулаки к сердцам, склонившись в поклоне учеников, осваивающих шарусак. Многие были старше, но все равно взирали на нее как на вожака.
Лиша прибавила ходу, с каждым шагом приближаясь к недолгому выгаданному покою. Она приготовит чай, который ее вырубит, и еще один – чтобы привел в чувство, когда Уонда разбудит. Вправе она надеяться на четыре часа без забот?
– Лиша, – окликнули сзади, – хорошо, что я тебя поймала.
Лиша обернулась, нацепив на лицо улыбку, неотличимую от искренней. Это была Джизелл – последний человек в Тесе, которого ей хотелось видеть сию секунду. Уж лучше бы пожаловала Элона.
– Почему ты не на занятиях у Вики? – спросила она.
– Было время, Вика училась у меня, а не наоборот. – Джизелл махнула рукой. – Пусть меткам учатся девочки. Я слишком стара, чтобы снова надевать фартук подмастерья.
– Хватит! – озлилась Лиша.
– Что? – вздрогнула та.
– Ты не слышала мою речь? Или решила, что можешь на нее начхать, раз и я когда-то была твоей ученицей?
Лицо Джизелл закаменело.
– У тебя есть ядра, девонька, говорить так после всего, что я для тебя сделала. С тех пор как мы приехали в Лощину, я трудилась не покладая рук, хотя луну назад могла вернуться в Энджирс.
– Трудилась, – согласилась Лиша. – И когда меня не оказывалось рядом, другие обращались к тебе. Вот почему ты должна быть примером ради общего блага. Если ты не послушаешь меня и пропустишь занятия, что удержит от того же всех травниц старше пятидесяти?
– Не всем нужно знать меточное ремесло, Лиша, – огрызнулась Джизелл. – Ты хочешь от этих женщин слишком много и слишком быстро. Заваливаешь их книгами и правилами, даже не проверяя, грамотны ли они.
– Нет, это ты хочешь слишком мало. Я чуть не погибла в пути, когда покинула Энджирс, потому что не могла начертить даже защитный круг. И постараюсь, как смогу, не допустить этого с другими травницами. Жизнь каждой женщины стоит нескольких часов учебы.
– Не начнут ли нас вскорости охранять меченые дети? – спросила Джизелл. – Болтают, что это твой генеральный план. Меченые телохранители для всех травниц.
Лише захотелось вцепиться ей в волосы.
– Ночь, это просто ученики! Перестань под меня копать и ступай!
– Копать? – Джизелл уперла руки в боки. – Что я копала, провалиться мне в Недра?
– Ты оспариваешь требования, которые спасут не одну жизнь! Плюешь на мои правила. Ведешь себя, как будто я еще у тебя в подмастерьях. Ночь, ты даже зовешь меня «девочкой» перед другими травницами!
Джизелл удивилась:
– Ты же знаешь, что я не имею в виду ничего такого…
– Я-то знаю, но остальные – нет. Это надо прекратить.
Джизелл присела в насмешливом реверансе и с неприкрытой обидой осведомилась:
– Изволите еще на что-нибудь пожаловаться, госпожа?
Лиша задумалась, станут ли их отношения когда-нибудь прежними, но давно поняла, что уход от проблем до добра не доводит.
– Ты сказала Уонде, что я беременна.
Джизелл замялась всего на миг, но отчаянный поиск лжи так ярко осветил ее ауру, что Лиша увидела бы ее и с закрытыми глазами.
– Я думала, она уже знает…
– Хрень городишь, – прошипела Лиша. – Ты не какая-нибудь болтливая дура, которая разжигает скандалы нечаянно. Ты сказала, потому что хотела, чтобы она со мной нянчилась.
– А даже если и так? – подбоченилась Джизелл. Лиша теперь была взрослой, но эта женщина все равно нависала над ней. – Свою жизнь ты девке доверяешь, а ребенка – нет? Ты здорово нас прижучиваешь, Лиша, но больше других – себя. Да, ты зрелая женщина и можешь распоряжаться своей жизнью, но речь о двух жизнях, и ни Уонда, ни я не дадим тебе этого забыть. Будешь спорить дальше – я и Дарси скажу.
Лишу бросило в жар. Она любила Дарси, как сестру, но та носила у сердца Канон – в кармане фартука. Она не стала бы варить женщинам и яблуневый чай. А это… У Лиши не было оснований думать, что Дарси и многие другие травницы пойдут за нее горой, если станет известно, что она ждет внебрачное дитя, тем более – от Ахмана Джардира.
