Казалось бы, что если германское командование пришло к такому заключению, то к такому же заключению должно было бы прийти и наше командование, прояви оно большую широту взглядов и отсутствие предвзятости при оценке обстановки.
К сожалению, это оказалось не так: мысль о несоответствии с обстановкой современных больших войн догматического применения принципа сосредоточения сил и мысль о решающем значении в обстановке 1-й мировой войны завладения проливами для нанесения сокрушающего удара изнемогавшей Турции была мною изложена в июле месяце 1916 г. в докладной записке, которая с полного одобрения начальника Морского Штаба Верховного Главнокомандующего адмирала Русина была мною доложена генералу Алексееву.
Он меня поверхностно выслушал и приказал передать записку своему «alter ego» («второму я») генералу Борисову; там она, без всякой пользы для дела, «погибла» жертвой узости взглядов нашего Генерального штаба на ведение войны, каковая отрицательная черта этого Штаба была после войны отмечена в трудах нашего военного ученого генерала Н.Н. Головина.
В заключение нельзя не отметить, что крушение Германии в 1-й мировой войне началось прорывом во внутрь «укрепленного района» Тройственного союза, именно на второстепенном Солунском фронте, повлекшим за собой капитуляцию Болгарии.
* * *
После того как нами были исчерпаны все доводы в пользу Босфорской операции, и так как Государь не считал для себя возможным в этом оперативном вопросе, как, впрочем, и во всех вообще оперативных вопросах верховного командования, воздействовать на своего начальника штаба, нами было исходатайствовано соизволение Государя на сформирование в портах Черного моря собственного «морского» десантного отряда, на что Государь, бывший, как мы знаем, горячим сторонником Босфорской операции, охотно дал свое согласие.
Случай этот как нельзя лучше показывает, сколь ненормально было в то время положение в нашем верховном командовании, раз Верховный Главнокомандующий не решился приказать своему начальнику штаба привести в исполнение правильную оперативную идею, а прибегнул для этого к окольным путям, вследствие чего эта идея и не могла быть своевременно, то есть летом или ранней осенью 1916 г., приведена в исполнение.
По повелению Государя было тотчас же приступлено к сформированию в Севастополе специальной десантной дивизии, причем Государь повелел, чтобы для укомплектования этой дивизии по штатам, разработанным Морским. Штабом Верховного Главнокомандующего, было отправлено из армии достаточное число особо отличившихся в боях офицеров и солдат — георгиевских кавалеров.
Кроме того, в состав десантного отряда должна была еще войти сформированная в портах Балтийского моря так называемая Балтийская «морская» дивизия, которая для этого была перевезена на побережье Черного моря, а также значительно расширенный в своем составе Гвардейский экипаж.
Государь до самого конца своего верховного командования всё время живо интересовался ходом формирования десантной дивизии и во время «серкля» после завтраков, когда я был в числе приглашенных, всегда подробно меня об этом расспрашивал.
Так как формирование и обучение десантного отряда должно было, даже при крайнем напряжении всех усилий, занять не менее 3–4 месяцев, а между тем осенние и зимние штормовые погоды на Черном море не допускали и мысли о какой бы то ни было высадке в это время года, мы принуждены были отложить выполнение Босфорской операции на весну 1917 г.
Генерал Алексеев с легкостью согласился на сформирование десантной дивизии и не чинил препятствий этой «затее моряков», так как втайне был уверен, что участь войны решится в марте месяце 1917 г. на полях Галиции, то есть раньше, чем можно будет эту операцию предпринять, и тем самым надобность в ней сама собой отпадет.
Но вспыхнувшая в феврале месяце 1917 г. революция разрушила чаяния генерала Алексеева и привела нас к страшному поражению.
Таким образом, по причине отсталости стратегической идеологии нашего сухопутного Генерального штаба, по причине неумения нашего верховного командования оценить важность Босфорской операции и легкую возможность ее осуществления в обстановке
1916 г., а также и по причине ненормального положения вещей в самом нашем верховном командовании эта операция, долженствовавшая иметь решающее влияние на исход войны, не была своевременно приведена в исполнение.
Глава VII. Революция
Единение царя с народом первых дней войны продолжалось очень недолго.
В связи с нарастающим духовным напряжением, вызванным тяжелой войной, постепенно обострялись впечатлительность и терпение интеллигентных классов общества, что и породило в нем, вследствие злосчастного направления нашей внутренней политики, оппозиционные течения, перешедшие в конце концов в революционные настроения.
Вместо того чтобы стараться, елико возможно, поддерживать в обществе столь необходимые для успешного хода войны стремления к единению всех творческих сил народа с его верховным правлением, правительство и главным образом престол своими деяниями, наоборот, всё больше и больше углубляли возникшую вскоре после начала войны между ними пропасть.
Эти деяния, имевшие фатальные последствия для будущего России, были: допущенное со стороны престола влияние на управление страной в столь тяжелый период ее истории распутинской клики и борьбы верховной власти с Государственной Думой, так или иначе олицетворявшей творческие силы страны, к патриотической помощи коих верховная власть не только упорно считала не нужным, но даже считала вредным прибегнуть.
Крайнее упорство, не поддававшееся никаким доводам и увещеваниям, откуда бы они ни исходили, в нежелании престола положить конец влиянию Распутина и его клики и нежелание призвать, в столь тяжелый час, к содействию власти общественные силы, а наоборот, борьба с ними, привело наконец всё патриотически настроенное русское общество в крайнее отчаяние, чем и объясняется столь быстрый, можно сказать, молниеносный успех революции.
Много уже было написано о Распутине, и было бы излишним возвращаться к описанию и оценке той трагической роли, которую сыграл он в истории России.
Здесь хочу лишь упомянуть о том глубоком влиянии, которое имела «распутиновщина» на умонастроения и духовные переживания личного состава Ставки.
Всем нам, конечно, было известно то положение, которое занял в царской семье этот презренный негодяй, влияние коего на Государыню и Государя не могли ослабить и открыть на него глаза даже представленные документально-фотографические доказательства о его низком разврате; мы знали об определенном вмешательстве Распутина и сплоченной вокруг него корыстолюбивой и бесчестной клики в дела управления государством и в назначения на высшие государственные должности; до нас доходили начавшиеся распространяться в 1916 г. в русском обществе слухи о связях распутинской клики с тайными германскими агентами, в связи с чем появились необоснованные, конечно, обвинения Государыни, немки по происхождению, в измене.
