— Нет, конечно. Когда я узнала, что он женат, чуть с ума не сошла. Обидно было, больно… Я сама прекратила наши отношения. Но сын… его лишить отца я не могу, это несправедливо по отношению к ребенку. Мне очень хотелось посмотреть, на кого променял нас Глеб. Я следила за ним, так увидела Валентину. Она красивая… (Вот теперь не плохо было бы слезу пустить для убедительности, но слезы не выдавливались.)
— Шлюха она порядочная, — вставила Надежда. — Грязная шлюха.
— Теперь это не имеет значения, — разыграла печаль Нина.
— Напротив, — усмехнулась Надежда. — Это имеет большое значение.
— В смысле? — не поняла Нина, а усмешка Нади ее насторожила.
— Неважно. Я не знаю, где Глеб, он пропал.
— Как это — пропал?
— Его никто не может найти после четверга. Он был на работе, потом исчез.
— Вы хотите сказать, что и его… убили?
— Я ничего не хочу сказать, — резко ответила Надежда. — Говорю только то, что знаю. А не вы ли, милочка, убили Валентину?
Ничего себе, поворот! Нина задохнулась от ее слов:
— Вы… да как вы смеете?!
— Ну а почему вы не могли убить ее? У вас есть причины уничтожить соперницу, — и глаз при этом у Надежды стал хитрый-хитрый. — Да ладно, не пугайтесь, я не стану доносить на вас. В сущности, я должна сказать вам спасибо за то, что вы заодно убили и моего муженька. Вы перепутали его с Глебом?
«С какой стати она так открыто говорит с совершенно посторонней женщиной? — соображала Нина. — Если она думает, что убийца я, почему не боится? Убив двоих, по логике нежданная гостья запросто убьет и третьего человека. Чего там: одним больше, одним меньше…» Правда, предположения Надежды испугали не на шутку. Было глупостью приходить сюда, рассказывать про сына, которого не существует, и дикую историю про двоеженца. Так и в тюрьму можно влететь.
— Вы с ума сошли, — выдавила Нина. — И при чем тут ваш муж?
— Моего мужа нашла в спальне Валентины и Глеба их домработница, — разделяя слова, дабы они стали доходчивее, сказала Надя. — Его и Валентину убили одновременно. Я почему-то думаю, что это сделали вы.
— Но почему? — вспыхнула Нина. — Почему вы так думаете?
— После вашего рассказа, — улыбнулась Надежда. — Разбитое сердце, сынок без папы, жажда мести. Видите, как все складывается не в вашу пользу?
— С таким же успехом и вы могли прикончить своего супруга с любовницей. К тому же вы не скрываете радости, что он убит.
— Не могла. Я не знала, что он любовник Валентины.
— Это еще ни о чем не говорит. Ваши утверждения — это всего лишь слова. А я тоже не могла это сделать! — торжествующе выкрикнула Нина. — У меня есть алиби! Меня видели на работе с утра до поздней ночи весь четверг! А у вас есть алиби?
— О, какая вы подкованная, — слегка изумилась Надежда. — Что ж, у меня тоже есть алиби, о нем знают в прокуратуре. Значит, это не вы? Как жаль, а я хотела выдать вам премию.
— Вы очень циничны! — бросила упрек Нина.
— Ну и что? Я и в прокуратуре не скрывала, что страдать по развратному мужу не собираюсь. Согласитесь, это смешно — разыгрывать безутешную вдову, муж которой ей изменял, и теперь об этом все знают. Мое положение унизительное, вы не находите? Я даже хоронить его не буду, пусть о нем позаботятся родители, к счастью, они живы. Если это сделали не вы, ну, тогда их прикончил ваш Глеб.
— Почему Глеб?
— Он очень ревнивый. Вас он ревновал?
— Я не давала повода.
— А Валентина давала. Строила глазки всем мужикам подряд, за что была неоднократно бита Глебом.
— Глеб ее бил? — широко распахнула глаза Нина.
— Да, бил. За то время, что мы знакомы, при мне он не раз отвешивал ей оплеухи. Правда, она в обиду себя не давала, чему есть свидетели. Не так давно на банкете Валентина запустила в Глеба салатом. Все были в шоке от скандала, — не без наслаждения от воспоминаний поведала Надежда.
Этот занимательный рассказ Нина уже слышала от Глеба, только в его рассказе действующие лица были другие. Интересно, кто из них врет и зачем? Нина окончательно растерялась, не знала, что говорить. Надежда сама продолжила тему:
— Вас удивляет поведение Глеба?
— В общем-то да, — призналась Нина. — Я с этой стороны его не знала, хотя мы… давно вместе… были. Чтобы он поднял руку на женщину… это неестественно.
— Поднимал, поднимал, — заверила Надежда. — Себе он прощал маленькие увлечения, а жене нет. Флиртовал у нее на глазах, потому и получил салатом по морде. Это было очень комично.
— А вы с мужем никогда не дрались? — нашлась Нина.
— Да всякое случалось. В нормальной семье бывают и размолвки.
— Ничего себе — размолвка. По-моему, в нормальной семье не бывает как раз рукоприкладства.
— Там, где нет любви, не бывает, — согласилась Надя. — А там, где есть любовь, есть и ревность. Ревнивый человек способен на неадекватные поступки.
— Выходит, у вас и вашего мужа размолвки случались из-за любви? Как же он тогда попал в постель к Валентине? Да и вы не похожи на любящую жену.
— У нас уже не было любви, милочка. У нас осталась привычка, дети, которые связывают. И все. А вот Глеб, по моим наблюдениям, любил Валентину страстно. Извините, если вам неприятно это слышать.
— Мне неприятно это слышать, — честно призналась Нина. — Но я все равно хочу вернуть Глеба. Он теперь знает, с кем жил, думаю, оценит меня.
— Если он убил Валентину и моего Леньку, то вы его долго не увидите.
— Я не верю, что это сделал он.
— Ну что ж, это ваше право. Оставьте мне ваш телефон, если я выясню что-нибудь о нем, позвоню. Вы меня поразили своей настырностью.
Врать дальше было невыносимо и бессмысленно, а Надежда походила на паука, плетущего паутину. Нина мечтала поскорее выбраться из этого дома, поэтому быстренько написала два номера — рабочий и номер сотового телефона. Надежда, прочитав номера, приподняла одну бровь, затем взглянула на Нину, словно сделала в ней некое открытие, и снова опустила глаза на лист бумаги. Отложив лист, проводила гостью до двери, чему-то усмехаясь. Нину просто из себя выводила ее усмешка.
Упав на сиденье в автомобиле, она тяжело выдохнула:
— Уф! Это кошмар какой-то! Что я несла! Вот дура! Набитая дура.
Она вспомнила о диктофоне, достала, отключила. Некоторое время думала: кто из них врал — Глеб или Надежда? Кто кого бил? Кто в кого запустил салатом? И какое значение в этой истории имеет салат? Почему о нем упомянули и Глеб, и Надежда? Странно. Нина перевела взгляд на диктофон в своей руке и… стерла запись.
— Если ты меня обманываешь, Глеб, — пробормотала, поворачивая ключ зажигания, — я из тебя студень сделаю.
