— С минуты на минуту. А вы кто?
— Меня зовут Глеб.
Долли непроизвольно вытаращила глаза, потеряв способность говорить. Появление этого человека не сулило ничего хорошего. Да и чего ждать от убийцы? Поразительно, что он не боится появляться открыто и средь бела дня. Долли напряженно соображала, что делать, а он поинтересовался, кто она такая. Не услышала. Он повторил:
— Вы, простите, кто? Как вас зовут?
— Д-долли, — пробасила она, соображая, зачем ему нужно знать ее имя. Вдруг вспомнила, как она и Нина были в его доме, как он на них напал и забрал кассеты. Он ищет не только Нину, Долли тоже. Свидетелей убирают!
— Нина рассказывала о вас, — улыбнулся он, но, видя, что Долли не идет на контакт, добавил: — Я зайду позже, передайте Нине, что мои родители сегодня хотят встретиться с ней. Пусть спланирует день, чтобы вечером быть свободной. Вы слышите? — Долли кивнула, мол, слышу. — Да, и пусть захватит фотографии.
— Какие фотографии? — выдавила она.
— Фотографии сына. Она обещала показать их. Кстати, вы с ним знакомы?
— С кем?
— С сыном Нины.
Долли не представляла, что именно отвечать на идиотский вопрос. Нина обещала показать фотографии? Значит, она и Глеб уже встречались. Когда, если вчера Нина ничего не говорила об этом, а Долли ушла домой часов в восемь? И, пардон, откуда взялся у нее сын? Ведь еще вчера не было никакого сына. На всякий случай Долли неопределенно наклонила голову в сторону, то ли подтвердила знакомство с сыном, то ли отрицала оное. Глеб озадаченно смотрел на нее некоторое время, потом еще раз попросил все передать Нине и ушел.
— Ой, Нинка, Нинка, — схватилась за щеку Долли. — Тебя не угомонить. Когда же ты придешь? Я тут с ума теперь сойду.
Нина захлопнула дверцу авто, ждала, когда к ней приблизятся Рыков, Дима и мужчина с фотоаппаратом, за которым заехали по дороге. Те неспешно подошли, Анатолий Трофимович указал на большой дом:
— Вот здесь мы возьмем ребенка для фотографий.
— «Детский дом»… — прочла она и задохнулась от возмущения: — Не пойду туда! Как у вас совести хватает использовать ребенка из детского дома? Ищите в другом месте.
— Нина, — перебил ее Рыков, — это самый надежный вариант. Сегодня мы больше нигде не найдем мальчика, а здесь есть выбор. Детский дом на окраине города, это гарантия, что мальчика случайно не встретят наши подозреваемые.
— Все равно это подло, — насупилась она. — Ай, вам меня не понять. Я росла без отца и матери, но хотя бы жила дома. Правда, бабушка не смогла заменить родителей полностью. А в классе со мной учились двое ребят из детского дома. Я примкнула к ним, потому что считала, что у нас общие проблемы, нас одинаково недолюбливали, ведь учителя требовали от остальных детей не говорить с нами о родителях. Но это же дети, как им удержаться? А знаете, о чем мечтает каждый из такого вот дома? Что за ним обязательно придут и заберут его. Я не хочу видеть несчастные глаза и давать повод к надежде.
— Нина, перестаньте молоть чепуху, — раздраженно бросил Дима.
— Мы всего лишь сфотографируем мальчика, больше он нас не увидит, — присоединился к уговорам Рыков, у него терпения по отношению к Нине оказалось больше. — Пацана из семьи Глеб может случайно встретить с родителями. Как тогда быть? Ведь это вы наплели ему про ребенка, теперь нечего отступать.
— Я же еще и виновата, — буркнула она. — Ладно, идемте. Надеюсь, на этом и закончится наша авантюра.
Директор детского дома с вековой усталостью на лице спокойно выслушала весьма странную просьбу, но выяснять, зачем да почему, не стала. Раз просят сотрудники прокуратуры, значит, для дела. Одна загвоздка — дети данного возраста в школе, придется подождать, пока воспитательница приведет мальчика.
— Только у нас просьба, — сказал Рыков, — мальчик должен быть… как бы сказать точнее… не забитый. Нам нужен живой, веселый ребенок, способный сыграть роль сына этой очаровательной женщины.
— Ну, с весельем вы не по адресу, у нас дети обделенные, им не до веселья, — вздохнула она. — Но подвижного ребенка найдем. Славка вам подойдет. Он хороший мальчик, сообразительный, в драматическом кружке играет. Недавно в «Мухе-Цокотухе» сыграл паука, все были в восторге. Подождите минуточку.
Она ушла искать воспитательницу, а Нина проворчала:
— Паука играл! Паука, который хотел убить Муху-Цокотуху. Вам не кажется, что такие роли для детей опасны? Вырастут и захотят по-настоящему прикончить какую-нибудь… муху.
— Не стоит так мрачно смотреть на мир, — усмехнулся Рыков. — Вон вам живой пример — жена Глеба. Занятия горнолыжным спортом далеко не каждому по карману, на это требуются большие деньги. Одна экипировка чего стоит. У Валентины было все — деньги, наряды, украшения, богатые родители, богатый муж. Она получила хорошее воспитание, наверняка в школе играла хороших девочек. А занималась вымогательством, причем в извращенной форме. Не думаю, что роль паука негативно повлияет на мальчика в будущем. Это всего лишь игра. Дети и в войну играют.
— А потом, став взрослыми, воюют, — упрямо сказала Нина.
— Не все же, — улыбнулся он.
Мальчика привели через сорок минут, школа, где он учится, была недалеко. Особенного в нем ничего не было, разве что излишне упитанный и небольшого роста. Глаза серьезные и серые, светловолосый, но возрастом старше, чем нужно. Нина осталась недовольна:
— Он же большой! Сколько ему лет?
— Мне? — спросил Слава. — Восемь скоро.
— А нам нужен шестилетний, — возмутилась Нина. — Славик не подойдет.
— Девушка, — с безразличием сказала директор, — у детей возраст определить трудно. Смотришь на девочку, думаешь, ей пятнадцать, а на самом деле всего двенадцать. Сейчас дети пошли крупные. А уж шесть, семь, да и девять лет не различишь, поверьте.
— Сойдет, — заявил Рыков.
— Ну, как знаете, — безнадежно вздохнула Нина.
Рыков обрадовался, что не пришлось долго уговаривать ее, и приступил к режиссуре съемок. Он выбрал «натуру»: столовую, двор, игровую комнату. Правда, Нина попробовала возразить, что во всех этих местах не хватает домашнего уюта, но от нее отмахивались все без исключения. Нина, бегая переодеваться в кабинет директора, попутно думала, что стала средством достижения цели, не больше. Ею руководят, не считаясь с ее мнением, а она привыкла делать все сама. Впрочем, инициатива помочь Рыкову исходила от нее, теперь остается только подчиниться. Но как трудно подчиняться!
Слава переодевался у себя в комнате, выполнял поручения неторопливо и ответственно. Нину фотографировали в профиль, так как синяк еще виднелся на скуле, или со спины, или она склонялась низко над «сыном», пряча лицо, когда тот рисовал. Нащелкали две пленки совместно с Ниной и отдельно фотографировали Славика. У директора нашлись семейные фото мальчика, которые она хранила в отдельном альбоме. Забрали несколько фотографий Славки с клятвенными заверениями, что обязательно вернут. Только после обеда Нина примчалась в кафе, упала на стул в кабинете и замерла. Недолго упивалась тишиной и покоем, в кабинет влетела Долли:
