— Я ее не похищал!
— Ну да. И Рухлов — не твой человек.
— Кто такой Рухлов?
— Здесь сверни!
Зубарь послушно заехал во двор жилого дома, развернулся и остановился. Слава заглушил двигатель и вытащил ключ из замка зажигания.
— Ты что делаешь? — Зубарь сглотнул слюну, чтобы промочить горло, пересохшее от волнения.
— Палец устал. Я на всякий случай выйду. А то вдруг расчет неправильный сделал. Как бы вместе с тобой на воздух не взлететь.
— Я и правда не знаю, кто такой Рухлов. Ладу похитил не я.
— А кто?
— Есть один человек.
— Кто такой?
— Я не могу сказать.
— Хоть что-то буркнул, и то хорошо. Поехали. — Слава вставил ключ в замок зажигания.
Зубарев завел машину и выехал со двора.
В лесополосе, тянущейся вдоль проселка, все спокойно. Машины ездят редко, людей не видно. Птицы поют, перестреливаются.
— Держи! — Слава протянул жертве обмана ключ и вышел из машины.
Зубарь отстегнул пояс, выскочил из «четверки» и отбросил его далеко от себя.
Только тогда Каретников отпустил кнопку на пульте.
— Ой!
— Я так и знал! — заявил Зубарь.
— Ты не сказал мне, кто похитил мою Ладу.
— Тот, кто ездит на «Мерседесе».
Руки у него развязаны, а пистолет у Славы за поясом. Пока тот его достанет…
Зубарь обозначил удар ногой, но в ход пошла рука. Удар у него быстрый, мощный. Каретников едва ушел от него.
Зубарь ударил снова. И на этот раз его рука рассекла воздух.
— Кто этот человек? — спросил Слава.
— Сейчас…
Зубарь готовился атаковать в очередной удар, но Каретников пошел на опережение. Двойка в голову и в корпус, подсечка, и Зубарь оказался на земле. Тут же последовал удар на добивание — локтем в «солнышко», в падении.
Сознание Зубарь не потерял, но боль не отпускала его долго.
— Я буду бить тебя, пока не прикончу, — спокойно сказал Слава.
Зубарь поднялся, сделал вид, что смирился со своим поражением, но вдруг ринулся на Славу. Он нацелил голову ему в живот, снова протаранил воздух и упал, сбитый боковым ударом по ногам.
Подняться ему Слава не дал.
Он бил, пока противник не затих, потом спросил:
— Где Лада? — В ожидании ответа Каретников сделал круг вокруг жертвы. Но Зубарь молчал.
Тогда Слава снова приготовился бить лежачего.
— Есть одно место! — простонал Зубарь.
— Где?
— Если по бетонке, через два часа будем.
— Что за место?
— Я не уверен, что Лада там. Но место конкретное. Охрана, подвал…
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— Бордель там. У Веника массажные салоны по Москве. Точнее сказать, у его человека. За городом точка есть. Я там был, девочки конкретные.
— Бордель, значит? — Слава в бешенстве обрушил на Зубаря град ударов и насилу себя остановил.
Еще убьет ненароком, как тогда искать Ладу?
К наркоте тянулись обе половинки сознания. Лада все понимала, но очень хотела получить свой укол. От нетерпения ее колотило. Но Нырок лишь усмехался, глядя на пленницу.
— Давай так. Сейчас ты сделаешь мне хорошо, и я тебя за это отблагодарю, — сказал он.
— Вот не надо! — Лада нервно махнула рукой.
— Что не надо?
— Думаешь, я ничего не понимаю?
— А что ты понимаешь?
— Семен хочет, чтобы я сама прыгала к нему в койку. Поэтому вы и посадили меня на иглу.
Лада осознавала весь ужас своего положения, но сейчас просто не могла задумываться над тем, что ждет ее впереди. Она жаждала получить свое.
— И что?
— Семен за все платит! За это тоже! — Она шлепнула себя пальцами по изгибу руки.
— За это не платит.
— Хорошо, я скажу ему, что ты меня шантажировал.
— Тогда ты останешься без сладкого!
— А я все равно скажу. Он тебя самого посадит на это дело!
— Да?
— А потом изнасилует! — Лада истерично засмеялась, видя, как Нырок менялся в лице.
— Закрой пасть! — Нырок взялся за ручку двери, чтобы уйти.
Но Лада уже знала, как его остановить.
— А если я скажу, что ты меня изнасиловал?
Нырок на мгновение застыл, потом резко повернулся с Ладе и выкрикнул:
— Только попробуй!
— А не надо было меня домогаться!
— Дура! Ты скоро ему надоешь.
— А я все равно скажу.
— Идиотка. Руку давай!
Лада села на кровать, подставила правую руку. Нырок достал из кармана жгут, перетянул предплечье, вынул шприц, снял с него колпачок. Потом он нащупал вену и ввел дозу.
— Хочется тебя убить, — в предвкушении прихода проговорила Лада. — И расцеловать.
— Так в чем же дело?
— Расцеловать или убить?
— Как ты можешь меня убить?
Дверь вдруг распахнулась, и Лада увидела Славу. Он посмотрел на нее, перевел взгляд на Нырка, который так и стоял со шприцом.
Лада не верила своим глазам. Наркотик мог вызвать галлюцинацию, и она это понимала.
— Что ты мне вколол? — спросила она, посмотрела на Нырка и хихикнула.
Но тот на нее даже не смотрел. Все его внимание было приковано к Славе, который надвигался на него.
— Эй, пацан, быковать здесь не надо!
Слава мотнул головой — мол, нет, я нисколько не быкую — и ударил кулаком в горло. Нырок упал, Лада захохотала. Никогда еще ей не было так хорошо, как сейчас. Приступ эйфории забросил ее куда-то под облака.
Удар в горло может быть смертельным. Об этом Слава подумал уже потом, когда подонок, уколовший Ладу, рухнул на кровать.
Этот урод сделал из Лады проститутку, подсадил ее на иглу. Какая могла быть пощада? Убивать таких гадов — святое дело! Все равно, что будет потом.
Лада хохотала как сумасшедшая. Каретников сгреб ее в охапку, закинул на плечо. Он сильный, справится.
Одной рукой Слава придерживал Ладу, в другой сжимал пистолет. Он готов был пристрелить любого, кто попадется ему на пути.
Одного ублюдка Каретников срубил у ворот, когда заходил на круг. Калитка тогда почему-то была открыта, за ней стоял широконосый парень с сигаретой в зубах. Слава ударил его рукоятью пистолета в висок. Второго он выключил уже в доме. Больше воевать было не с кем.
