— Назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок три года с отбыванием в исправительно-трудовой колонии общего режима.
Ни одна черточка не дрогнула на лице Тамары. Видимо, она знала, что ему выпишут полноценный срок. По минимальной статье. Убийство, совершенное в состоянии аффекта, вызванного насилием со стороны потерпевшего. А ведь Слава мог загреметь и по сто пятой. Там до пятнадцати лет лишения свободы, если без отягчающих. Быки Винникова запросто могли выставить Славу как главного виновника драки. Но нет, никто не препятствовал естественному ходу расследования.
Еще Славу пугала молва, повесившая на него другие жертвы. Но осложнений не возникло. Убийство, совершенное в состоянии аффекта, и точка. Три года. В его случае это не максимум, а самый настоящий минимум.
Но на одной ноге такой срок не отстоять. Так что хлебнуть придется полной ложкой.
Суд закончился. Конвой вывел Славу из зала, но Тамара так и осталась стоять у него перед глазами.
Осень, ветер швыряет в окно капли дождя, навевает мысли о скорой зиме. В душе и без того снег, поземка. Холодно, тоскливо. Слава где-то далеко, никаких вестей о нем. Ксюха тоже куда-то пропала, не достучаться до нее. Да Лада и не очень-то пыталась встретиться с ней, поговорить. Она не хотела знать, как та счастлива со Славой.
Лада училась в институте. Рядом с ней постоянно находилась Вика, женщина-телохранитель. С ней не забалуешь. Она Ладе руки оторвет, если они вдруг потянутся к наркотикам. Да и парней отпугивает. Да Лада к ним и не стремилась. Хватит с нее разочарования по имени Слава.
Не жизнь, а тоска в золотой клетке. Никаких друзей, общения на стороне, о ночных клубах не может быть и речи. Лада иногда хотела уйти в отрыв, даже совершить какое-нибудь безумие. Но эти порывы пугали ее. Она и сама не хотела в болото, да и маму жалко было.
Тут-то та и появилась. Глаза сияют, улыбка до ушей.
Лада заинтригованно посмотрела на нее и услышала:
— Давай собирайся, едем в салон красоты!
— Что случилось?
— Леонид напросился к нам в гости. Сам!.. Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Понимать не хочу.
— Он очень хочет тебя увидеть!
— Этот предатель?
— Какой же он предатель? Забудь, что Слава тебе назло наговорил!
— А вы не говорили?
— Нас вводили в заблуждение. Так что, едем?
— Нет! Гулина видеть не желаю.
Мама вздохнула, повернулась к Ладе спиной, переступила порог.
Дочь почувствовала себя дурой. Ей так тоскливо и одиноко, а тут вдруг предоставляется возможность убить холодный осенний вечер. Может, этот Леон и козел, но с ним, как ни крути, интересно. Он так много знает. Ее уже не сдерживает долг перед Славой.
— Стой!
Мама остановилась.
— Хорошо, я съезжу с тобой в салон красоты.
Леон поможет ей выбраться из клетки, в которой она оказалась по воле родителей. Лишь частично по своей.
Часть вторая
Глава 12
Груша не даст сдачи, но в ней как в зеркале видны огрехи, недоработки в движениях, в ударах. Без груши тренировка — пустой звук. Но лучше, конечно же, поработать в полную силу со спарринг-партнером. Только не было сейчас под рукой никого достойного. Никто не желал помериться силой со Славой. Если он разойдется, его ничем не остановишь.
Не так уж и плохо ему жилось в зоне. Воровской власти здесь как таковой не было. Бандитский беспредел худо-бедно подавляли красноповязочники под недремлющим оком хозяина. В общем-то, некому было терроризировать мирных мужиков. Если, конечно, они сами не начинали себя изводить. Заявится в зону какой-нибудь крутой и давай воду мутить. Пока его успокоят, он и дров наломать может. Культ силы тут присутствовал, как и во всяком мужском коллективе. Кто сильней, тому почет и уважение. Если, конечно, берега не терять.
Каретников в первые ряды не лез, не высовывался, жил спокойно. За себя он постоять мог, поэтому урки его не трогали.
Главное состояло в том, что никто не пытался сводить со Славой счеты за Винникова. В зону мог заехать киллер, нанятый Тамарой.
Ничего такого не случилось, но противление пострадавшей стороны Слава все же ощущал. Как еще объяснить, что ему раз за разом отказывали в условном освобождении? За ним не водилось грубых нарушений, и на особом счету у начальства он не состоял.
Но ничего, через пять месяцев срок истечет сам по себе. Тогда свобода. Там он разберется, что ему делать с этим счастьем.
У Лады все хорошо, просто замечательно. Окончила институт, вышла замуж, Славу знать не желала. Ее родители отгородились от него глухой стеной.
Одна только Ксюха писала ему и ждала. Почему никто не возьмет ее замуж?
Удар, еще удар. Ногой, рукой. Противник набросился на Славу со спины, вцепился в него двумя руками. Захват, бросок через бедро. Осталось только провести добивание.
На него действительно кто-то набросился сзади. Каретников натурально провел контрприем. Только противник оказался какой-то несерьезный. Тощий, остролицый, немощный. Запуганный до смерти. Такого плевком перешибить можно. С этапа паренек, совсем еще новичок. Слава не знал, как его кличут.
Немощный закрылся от удара хаотическим перехлестом рук, а сам при этом смотрел на дверь.
Каретников тоже глянул в сторону входа в спортзал. Три баклана скалились там, надвигались на бедолагу. Главный у них Коля Суслов, он же Суслик. Пацанчик не так давно перевелся в зону с малолетки. Первое время держался тише воды ниже травы, а потом вдруг борзеть стал. Собрал под себя таких же сосунков, стал гнуть пальцы.
— Что здесь за цирк? — спросил Слава, разгибаясь.
— Цирк. С клоунами, — сказал Суслик и кивнул на немощного типа.
— У вас билеты на него есть?
— Предъява есть. Кислый у Ляха часы снес.
— Крыса? — Слава с пренебрежением глянул на бедолагу.
— Часы в умывальнике лежали! — проскулил Кислый. — Никого там не было!..
— Крыса, — заявил Каретников и отошел от этого фрукта.
Тот кинулся к нему, вцепился в ногу и завопил:
— Спасите! Они же меня убьют!
— С крысами только так.
— Я не крыса! У меня клептомания!
— Вот тебя сейчас и вылечат. — Слава глянул на Суслика и движением руки показал ему на выход.
Пусть эти орлы наказывают клептомана где хотят, лишь бы не здесь.
— Они меня убьют!
Каретников криво усмехнулся. Ему-то какое дело до чужих трудностей. Он однажды по простоте своей душевной помог одному человеку, и что? Лазарев и смотреть в его сторону не хочет. Даже на суд не пришел и с адвокатом не помог. Хорошо, что хоть ментов не подключил, которые могли навешать на Славу всех собак. Он мог бы сделать так, если бы в том побоище, которое устроил Каретников, не просматривались его личные интересы. А за Ладу Лазарев спасибо сказал?
