– У меня идея. Дрозд-разбудильник! Позови его. В сказках он любит почтительные извинения от тех, кого проклял.
Генри вздохнул и сел на холодные камни. Для того чтобы этот день стал еще хуже, не хватало только болтливого, щедрого на проклятия дрозда.
– Может, она сама со временем проснется? – начал он, но Эдвард покачал головой.
– Наш долг – спасать женщин, они слабые существа.
Генри хотел было спросить, с чего он это взял, но препираться не хотелось, и он послушно крикнул:
– Эй, господин дрозд-разбудильник!
Птицы тут же брызнули в стороны, и переливчатый разбудильник стрелой пронесся мимо них. По тому, как быстро он появился, Генри заподозрил, что обиженный дрозд последние три дня вертелся неподалеку, ожидая извинений, почестей и песен. Генри решил его не разочаровывать и попытался вспомнить, как Эдвард в Сияющем лесу обращался к рою бабочек.
– О, великий господин разбудильник! – заунывно начал он. – Прости меня за невежество и глупость! Мое сердце наполнено раскаянием, прими его благосклонно! Не доставишь ли ты мне удовольствие спеть со мной?
Пока дрозд кругами и восьмерками носился над ним, остальные птицы притихли. Генри так и не понял: то ли они уважали дрозда как волшебное существо, то ли на них произвели впечатление его радужные перья. Возможно, у птиц, как и у людей, тот, кто ярче одет, считается важным господином.
– Так-то, грубиян! – весело прострекотал дрозд. – Даже такого, как ты, можно научить хорошим манерам! А теперь пой со мной, три-четыре: «Сирени аромат пьянит, покой дает журчанье вод, и ветерок в березах спит, но нам уже пора в поход!»
Генри слышал эту песню впервые в жизни, но, к счастью, ее тут же подхватил Эдвард, и то, что Генри запаздывал на полстроки, стало не так заметно. Все новые и новые рифмованные фразы отражались от скал, эхом катились по ущельям. Первое время Генри боялся, что Зверь сейчас приползет еле живой и прибьет их, чтобы они замолчали. Но потом успокоился – голоса приятно сливались, птицы одна за другой присоединялись к ним, насвистывали ту же мелодию:
– Каким бы долгим ни был путь
И как бы ни было темно,
Вернись домой, тебя там ждут,
Хоть ты ушел давным-давно!
Последнюю строчку они прокричали во все горло, и скалы еще несколько секунд разносили голоса по окрестностям.
– Замечательно! – с глубоким наслаждением сказал дрозд и сел на руку девушки, по-прежнему лежавшей на земле. – Извинения приняты, молодой человек. У вас неплохой голос, хотя петь вы совершенно не умеете.
– Спасибо, – обрадовался Генри. На похвалу он не рассчитывал. – А теперь можете ее разбудить?
Дрозд допрыгал до лица девушки, сел ей на щеку и зачем-то заглянул в ухо.
– Это смертный сон, – важно сказал он. – Тут я вам не помощник. Ладно, у меня много других дел, пора убаюкивать детей. Прощайте и до встречи.
Генри не успел и рот открыть, а дрозд уже поднялся в воздух и яркой искрой умчался в темноту.
– Ну, хоть развлеклись, – проворчал Эдвард, беспомощно глядя на девушку. А потом его лицо просветлело. – У меня есть другая идея. Ты должен ее поцеловать.
Генри вытаращил глаза.
– Я ее обожгу.
– Вот именно! – крикнул Эдвард таким взбудораженным голосом, что Генри стало не по себе.
Он развязал жгут у Эдварда над локтем – вдруг от пережатых сосудов у него начался бред? Но тот его движения даже не заметил.
– Есть сказка о принце, который поцелуем разбудил заколдованную красавицу.
– Вот сам и целуй, – буркнул Генри.
Он делал это всего два раза, но у него создалось впечатление, что для этого нужно особенное настроение и живая девушка.
– Дело не в поцелуе, это просто сказка! А твое прикосновение – это ожог, – внятно сказал Эдвард. – Если от такого она не вскочит на ноги, то я уж и не знаю, что делать. Целуй быстрее, это приказ.
Генри нехотя наклонился и прикоснулся губами к губам девушки, стараясь не думать о том, какие они неподвижные. Впрочем, оставались они такими недолго: через пару секунд девушка дернулась, и Генри отшатнулся.
– А из меня неплохой лекарь, – протянул Эдвард, глядя, как девушка садится, дико озираясь и прижимая руку к губам.
– Где Петер? – хрипло спросила она, и Генри наконец понял, у кого он видел похожие темные брови и кудрявые волосы.
– Петер? – протянул Эдвард. – Ты что, сестра этого коз… этого юноши?
– Где он? – пронзительно крикнула она – и вдруг замерла, будто к чему-то прислушивалась, хотя никаких звуков, кроме бестолкового щебетания птиц, не было. – Петер ушел во дворец через ход в скалах, потому что Зверь велел ему привести белого рыцаря, – медленно проговорила она, глядя прямо перед собой. – Вы при шли. И спасли меня, хотя сойка полагает, что целовать должен был тот, который по человеческим меркам считается более красивым.
Девушка быстро заморгала и будто очнулась.
– У тебя дар понимать язык птиц, верно? – добродушно спросил Эдвард, пытаясь приладить рукав мундира обратно на больную руку. – Ну что ж, вот теперь мы можем возвращаться во дворец. Кстати, я сын короля.
– А я Лотта, – выдохнула девушка, и Эдвард улыбнулся покровительственной улыбочкой, от которой Генри скривился.
Чаще всего Эдвард разговаривал с женщинами так, будто считал их одновременно милыми и тупыми, и Генри решил как-нибудь поинтересоваться, входит ли это в список того, что люди называют хорошими манерами. Но пока что у него было дело поважнее: убраться из этих скал.
– Твои птицы могут показать нам тот кротовый ход, по которому ушел Петер? – спросил он у Лотты. – Он сейчас во дворце, и мы возьмем тебя с собой.
Птицы загалдели и всей стаей полетели в темноту.
– Видимо, это было «да», – сказал Эдвард и помог Лотте встать.
– Но деревня… – пролепетала она. – Я должна вернуться, найти отца, он был с нами, когда мы пошли в горы, а дома наш дедушка, он волнуется, что нас так долго нет и…
Генри немедленно пошел вслед за птицами, стараясь не терять их из виду. Он представления не имел, как сказать ей правду, и думал, что хоть Эдвард найдет слова, но тот молча повел Лотту за собой.
Глава 10
Петер-скрипач
Кротовый ход оказался непримечательным разломом в скале, но Генри легко поверил, что это волшебное место: хотя ночь была тихая, из щели дул ветер, пахнущий разом и снегом, и зеленью – тем, чего здесь не было и в помине. Генри собирался уже шагнуть вперед, но тут Эдвард выругался и остановил его.
