Нашествие Батыя на Русь проходят даже в школе, и потому подробно пересказывать его нет смысла. Интереснее обратить внимание на то, как сложилась жизнь тех людей, которые вершили судьбы Руси до Батыя.
Рязанское княжество долго вообще не имело «легитимного» князя, пока во главе его не стал Олег Ингваревич Красный, вернувшийся на княжение после 14-летнего ордынского плена.
Михаил Всеволодович Черниговский, не оказавший помощи Рязани, успел между двумя походами Батыя на Русь занять Киев и повоевать с Литвой. Во время второго похода Батыя бежал в Венгрию. Потом вернулся в Киев, но отдал его по требованию татар Ярославу Всеволодовичу. Позже Михаил был вызван в Орду, где его убили, по данным летописи, за отказ поклониться идолам.
Князь Юрий Всеволодович Владимирский, тоже не оказавший помощи Рязани, погиб на реке Сити. Обезглавленного князя опознал по княжеской одежде среди оставшихся не погребенными тел убитых воинов на поле боя епископ Ростовский Кирилл, возвращавшийся из Бело-озера. Весь род князя был истреблен татарами.
Брат Юрия Всеволодовича Ярослав Всеволодович был на момент вторжения Батыя киевским князем. После смерти брата стал князем Владимирским. Вместе с сыновьями присягнул на верность Батыю. Был первым князем, получившим от хана ярлык на великое княжение. В 1246 году его вызвали в Орду, где он и умер почти в одно время с Михаилом Черниговским. По данным летописи, был отравлен.
Даниил Романович Галицкий, участник битвы на Калке, перед вторым вторжением татар воевал против Михаила Черниговского за Галич и Киев. Тысяцкий князя Даниила Дмитр, возглавлявший оборону Киева, не смог удержать город и попал в плен. Сам Даниил во время вторжения был в Венгрии и вернулся после ухода татар. Признав власть татар над собой, он прошел через те унижения, которые отказался принять Михаил Черниговский, и сохранил за собой галицко-волынские земли. Впоследствии Даниил пошел на договор с папой римским Иннокентием IV об объединении церквей и принял помощь Запада в борьбе с татарами.
В целом Русь была достаточно сильна, чтобы отразить татарское нашествие, но отсутствие единства среди князей, постоянные междоусобицы не оставили стране шанса устоять перед столь страшным врагом. В соответствии с заветами Чингиз-хана, татары проявляли веротерпимость и брали священников под защиту. Церковь была освобождена татарами от всяческих поборов и защищена законом «от хулы». И церковь встала на сторону захватчиков, трактуя нашествие Батыя как «божью кару», а сопротивление татарам – как «сопротивление божьей воле».
Но Русь, пусть и под властью татар, сохранилась. Татары грабили, жгли города, угоняли людей в полон. Но они не навязывали своей культуры и веры, не ставили своих правителей. Эмирами Орды в русских землях были русские же князья, сохранявшие лояльность Орде. То есть татары не прилагали никаких усилий по ассимиляции русского народа и уничтожению русской культуры. Народам, оказавшимся под властью Запада, приходилось тяжелее, например народ пруссов, оставивший свое название Пруссии, был полностью истреблен или ассимилирован.
И только от русского народа и его правителей, от их стойкости и решимости зависело, сумеют ли они сохранить себя и освободиться, сумеют ли воссоздать свое государство. И не стоит ужасаться циничности, жестокости и коварству русских князей. Они были такими же и в более ранние времена, и в более поздние. И они не отличались от правителей других стран и народов.
Важнее понять другое: на судьбах страны и народа сказываются не столько личные достоинства и недостатки князя, сколько его приоритеты и целеполагание. Если князья для уничтожения внутренних врагов приводят в страну врагов внешних и сиюминутные выгоды ставят превыше всего – горе стране. Если князья пекутся о собирании земель, о династии, о том, что оставят внукам и правнукам, – это к процветанию страны.
И именно с этих позиций мы рассмотрим в следующей главе князя Александра Невского.
Глава 5
Александр Невский и его потомки
После ордынского нашествия и установления ига на северо-востоке Руси центробежные тенденции, направленные на развал страны, сменились на центростремительные, ведущие к собиранию русских земель вокруг одного центра.
Стоп! А что вообще означают эти слова? Они означают, что вполне конкретные исторические лица (а за любыми историческими событиями всегда стоят исторические лица) стали собирать земли под своей властью, безжалостно пресекая любые попытки этому помешать. А другие исторические лица, более низкого положения, выполняющие менее важную роль, верно служили первым и помогали им в благом начинании сбора земель.
И сейчас речь пойдет о том самом историческом лице, в правление которого и начались центростремительные процессы на северо-востоке Руси, – об Александре Невском.
У нас в стране среди православных Александр Невский почитается как святой – святой благоверный великий князь. Как говорится в его житии:
«Мудрость же и остроумие дадеся ему от Бога, яко Соломону… вселися в сердце его страх Божий, еже соблюдати заповеди Господни и творити я во всем… Смиренномудрие вседушно держаше, воздержася и бдя, чистоту душевную и телесную соблюдаше, кротость же стяжа и от тщеславия отвращашеся… Во устех же беспрестанно бяху божественная словеса, услаждающа его паче меда и сота».
Сложно представить в ту пору правителя, который не тщеславен, чист душой и кроток. Да Александр таким и не был.
Александр – сын князя суздальского и новгородского Ярослава. В момент монгольского вторжения, в 1237 году, Александр правил в Новгороде. И после гибели великого князя Владимирского на реке Сити вместе с отцом Ярославом и братом Андреем присягнул Батыю.
Крайне важно помнить то, что в это время римский папа Григорий IX фактически занимался организацией Крестового похода на Русь. В католическом мире православных объявили схизматиками. Но если в 1234 году отец Александра Ярослав разгромил крестоносцев при Эмбахе, командуя сильным объединенным новгородско-владимиро-суздальским войском («Иде князь Ярослав на немци под Юрьев, и ста не дошед города… князь Ярослав биша их… на реце на Омовыже немци обломишася»), то после нашествия Батыя северным русским землям пришлось рассчитывать в основном на свои силы.
И вот в 1240 году Александр силами дружины и небольшого количества добровольцев из новгородцев и ладожан отбивает шведское вторжение. Шведы были разбиты на Неве, в месте впадения в нее Ижоры. Обычно русские летописи приписывают командование шведами ярлу Биргеру, но тот еще не стал ярлом, да и, по шведским источникам, не ходил на Русь.
Но был Биргер на Неве или нет – шведов там побили.
После этого события Александр рассорился с новгородцами («роспревся с новгородци») и отбыл со своим двором в Переяславль. Но вскоре новгородцам пришлось звать его обратно.
Это яркий пример борьбы центробежных и центростремительных тенденций на Руси.
Псков – богатый торговый город. Город, зависимый от Новгорода и в то же время являющийся его торговым конкурентом. Город русский и православный.
