Мария посмотрела на свою подругу. Кое-что из того, что сказала Саломея, заставляло ее нервничать, и все же это был страх, смешанный с уважением. Ее подруга детства научилась хорошо разбираться в политике во время своего пребывания во дворце Ирода.
— Что ты предлагаешь?
Когда Мария подняла голову вверх, солнечный луч осветил ее лицо, подчеркнув багрово-черные кровоподтеки на ее лице. Царевна из рода Ирода передернулась при виде прекрасного, тонкого лица Марии, отмеченного такими знаками. Когда Саломея заговорила, это прозвучало с мягкой решимостью:
— Я заставлю Иоанна Крестителя заплатить за свои деяния — против тебя, против Исы, против моей матери. Так или иначе.
Дрожь прошла по телу Марии при этих словах. Несмотря на полуденное солнце, она внезапно почувствовала, что ей очень-очень холодно.
Стремительность, с которой произошел арест Иоанна, была ошеломляющей. Много позже Мария узнала, что Саломея поспешила в зимний дворец Ирода около Мертвого моря, где полным ходом шло празднование по случаю дня рождения Ирода Антипы. Ирод потребовал, чтобы Саломея станцевала для него и его гостей — о грации и красоте девушки ходили легенды, и к тому же гости приехали издалека, чтобы отдать дань уважения Ироду. Тетрарх чувствовал, что это был бы жест доброй воли — выставить напоказ свою падчерицу.
Саломея вошла в комнату, когда праздник в римском духе был в полном разгаре. Она была одета в сверкающие шелка, на ней блестели золотые цепочки, подаренные ей отчимом, который в ней души не чаял. Когда она появилась в комнате, среди гостей поднялась суматоха, они вытягивали шеи, чтобы лучше видеть великолепную царевну.
— Ты самая лучшая драгоценность в моем царстве, Саломея, — объявил ее отчим. — Давай, станцуй для нас. Увидеть твою грацию будет захватывающим зрелищем для этих гостей.
Саломея приблизилась к трону Ирода, с которого он правил пиром. Вид у нее был довольно дерзкий.
— Не знаю, смогу ли я танцевать, отчим. На сердце у меня так тяжело после путешествия, что я вряд ли смогу танцевать.
Иродиада, сидящая на подушках рядом с Иродом, выпрямилась.
— Что так подействовало на тебя, дитя?
Саломея рассказала им душераздирающую историю об ужасном человеке, которого зовут Креститель, и о том, как его слова ранили ее и, казалось, преследовали, куда бы она ни направлялась.
— Кто он, этот Креститель? — задал вопрос гость, знатный римлянин.
Ирод отмахнулся.
— Никто. Один из нескольких так называемых мессий, которые появились в этом году. Он, конечно, причиняет беспокойство, но не слишком сильное.
На это Саломея разразилась слезами и бросилась к ногам своей матери. Она кричала об ужасных прозвищах, которыми этот человек, Креститель, называет Иродиаду. Она была испугана, потому что этот пророк призывал к свержению Ирода и предсказывал, будто дворец падет вместе со всеми ними. Он внушил людям ненависть к Ироду, такую сильную, что Саломея не могла больше в безопасности путешествовать вместе с назареями, если не была хорошо замаскирована.
— Он говорит скорее как мятежник, чем как пророк, — заметил знатный римлянин. — Будет лучше что-то быстро предпринять по этому поводу.
У Ирода не было настроения заниматься политикой, но он не мог позволить себе проявить слабость перед посланцем из Рима. Он позвал свою стражу и приказал:
— Арестуйте этого человека, Крестителя, и доставьте его сюда. Я посмотрю, хватит ли у него мужества сказать все эти вещи мне в лицо.
Собравшиеся гости приветствовали это решение и последовали примеру римлянина, подняв чаши в честь своего хозяина. Саломея вытерла слезы с глаз и нежно улыбнулась Ироду Антипе:
— Какой танец вы бы хотели увидеть сегодня вечером, отчим?
Иоанн Креститель был беспокойным узником. Ирод Антипа не ожидал, какую силу примет движение последователей Иоанна, которое выросло до необычайных размеров. Просители каждый день наводняли дворец, требуя освободить их пророка. Они взывали к Ироду как к иудею, умоляя смягчиться по отношению к одному из них. Так как зимний дворец находился поблизости от Кумрана, община ессеев ежедневно отправляла посланцев, чтобы просить о свободе для этого праведного узника. Это был не просто местный пророк, которого можно было легко наказать и заставить замолчать.
Ирод взял на себя задачу допросить Иоанна и приказал, чтобы аскетичного пророка привели и поставили перед ним. Он лично допрашивал Иоанна, ожидая лицемерных ответов и бредовых измышлений, которые часто исходили от этих пустынных проповедников и самозванных мессий. Для Ирода это было своего рода развлечение, и он особенно предвкушал, как попадется на приманку человек, который так беспокоил его жену и падчерицу. После того как у него будет возможность какое-то время поиграть с узником, он решит, каким будет окончательный приговор.
Допрос прошел не так, как планировал тетрарх. Хотя этот человек, Иоанн, был странно одет и имел нецивилизованный вид, его слова ничем не напоминали дикий бред пустынного отшельника. Ирод нашел в нем удивительно умного человека, возможно даже мудрого. Иоанн сурово говорил о грешниках и о необходимости покаяния и, не колеблясь, смотрел в глаза Ирода, когда предостерегал, что тетрарху с его грехами будет отказано в Царстве Божьем. Но еще есть время для искупления, если Ирод отошлет прочь свою прелюбодейку-жену и покается в своих многочисленных прегрешениях.
К концу допроса Ирода стало сильно беспокоить то, что Иоанн находится в темнице. Он бы охотно освободил Иоанна, но не мог это сделать, не проявив слабость и некомпетентность в глазах Рима. Разве римский посланец не присутствовал, когда он отдал приказ об аресте Иоанна? Освободить сейчас этого человека означало бы показать свою непоследовательность и, возможно, даже неспособность справиться с иудейскими мятежниками. Нет, он не осмелится освободить Иоанна, по крайней мере, пока. Вместо этого он смягчил условия заключения Иоанна и разрешил ему принимать посетителей из числа его последователей и местных ессеев.
Услышав об этом, Мария из Магдалы отправила во дворец посыльного, спрашивая, не хочет ли ее муж видеть ее или узнать о ребенке. Иоанн полностью проигнорировал это послание. Единственные слова, которые Мария услышала от Иоанна за время его заключения, были словами осуждения. Она слышала от его ближайших последователей, что Иоанн продолжает сомневаться в отцовстве ее ребенка и называет ее самыми уничижительными прозвищами. Он обвинял свою молодую жену в своем аресте, и самые фанатичные из его последователей даже посылали угрозы ее семье. В конце концов, Мария убедила своего брата и Марфу отвезти ее обратно в Галилею, как можно дальше от Иоанна и его последователей. Она не понимала, как всего одна ночь невинного ослушания подорвала ее репутацию и превратила в блудницу, но такова была реальность. Мария предпочитала встретить ее лицом к лицу в своем доме у подножия горы Арбель, поближе к назареям и их сторонникам.
Иоанн продолжал свое служение из темницы, при этом легенды о нем и его влияние в южных областях росли. Но служение его троюродного брата, харизматичного назарея, расцветало пышным цветом к северу от Иордана и в Галилее. Последователи Иоанна приносили к нему в темницу рассказы о великих деяниях Исы и о чудесных исцелениях, которые ему приписывались. Но они также рассказывали о продолжающейся терпимости назареев по отношению к язычникам и нечистым. Он даже не дал казнить прелюбодейку, которую должны были справедливо побить камнями! Ясно, что троюродный брат Иоанна утратил всякое понимание закона. Пришло время Иоанну настоять на своем.
