Нетленные мощи Глеба Владимирского впервые прославились чудесами в 1238 году. Тогда орда Бату-хана ворвалась во Владимир и среди прочих «подвигов» подожгла собор, в котором укрывалось множество людей. Помимо сотен рядовых горожан в огне погибли епископ Митрофан, великая княгиня Агафия, супруга великого князя Георгия Всеволодовича. Но гробницы Глеба-Георгия огонь даже не коснулся.
В июле 1410 года Владимир захватили золотоордынцы. Истинные ученики и продолжатели Батыя, они разграбили город, убили соборного ключаря Патрикия и стали растаскивать церковные сокровища собора. Гробница?! Наверное, в ней хранятся сокровища! Но как только мусульмане начали ломать гробницу, как из нее брызнуло пламя. Преступники разбежались и скоро стали покидать город.
С XVIII века благоверный князь Глеб почитается как особый покровитель и защитник города Владимира.
Другие сыновья Андрея Боголюбского, Мстислав и Изяслав, умерли в 1173 и 1165 годах. Отец пережил их обоих.
О дочери Ростиславе известно немногое — только то, что она была замужем за Святославом Вщижским.
От всего семени Андрея Юрьевича остался только Юрий, или Георгий, Андреевич. Этого Рюриковича в наше время часто наделяют как бы родовым именем или фамилией — Боголюбский. В источниках того времени его никто так не называет. Боголюбский была кличка одного отдельно взятого человека. Называть сыновей Андрея Юрьевича «Боголюбскими» — такой же абсурд, как именовать потомков Александра I Благословенного — Благословенными или всех потомков Александра II Освободителя — Освободителями.
Родился этот князь между 1160 и 1165 годами. Скончался молодым, между 1190 и 1194 годами. Судьба этого новгородского (1173–1175) князя сложилась очень несчастливо. Мало того, что он потерял отца то ли в 14, то ли даже в 9 лет, так дядя Всеволод еще и прогнал парня с Руси. Чтобы не было возможного наследника, претендента на престол Владимира и Суздаля.
Дальнейшая история Юрия-Георгия больше похожа на приключенческий роман, чем на судьбу реального человека.
В 1185 году умер грузинский царь Георгий III из династии Багратидов, и на престол взошла его дочь Тамара, дочка царицы Бурдухан, внучка осетинского царя Худана. С 12 лет была она соправительницей отца, теперь ей было 19 лет. Полный титул Тамары звучал так царица Царей и Цариц, Абхазов, Картвелов, Ранов, Кахов и Армян, Властительница Ширванша и Шахинша, Всего Востока и Запада, Слава Миру сему и Вере, принесенной Мессией.
На государственном совете-дарбази высшая аристократия Грузии должна была выбрать ей мужа. Если верить источникам, некий вельможа Абул-Асан предложил: «Я знаю царевича, сына великого князя русского Андрея; он остался малолетним после отца и, преследуемый дядей своим Савалатом, удалился вчужую страну, теперь находится в городе кипчакского царя Севенджа»
[38].
Возможно, живущего у половцев русского принца выбрали потому, что тетка Тамары, царевна Русудан, была женой киевского князя Изяслава Мстиславича. Видимо, тетка была высокого мнения о русских и имела большое влиянием при дворе. Если по «Истории и восхвалению венценосцев» Тамара вначале отказывалась от брака и говорила, что вовсе не хочет замужества, но Русудан и знать настояли на браке.
Тогда купец Занкан Зорабабели привез от половцев княжича Юрия — в конце 1185 года. Звали его в Грузии «Гергий Руси» и называли «царем руссов и абхазов».
Георгий во главе грузинского войска совершил два успешных похода: первый — против земель Карса, второй — на Восток, против «страны парфян». Его признавали царем и чеканили монеты с буквой «Г».
Но дальше все стало совсем плохо… О причинах этого русские и грузинские источники расходятся. Вообще, о русских источниках говорить не совсем верно, потому что на Руси заговорили о царице Тамаре и Георгии только в конце XVIII века, до того и о Грузии-то мало что знали. Мнение на уровне слуха прекрасно показано в стихотворении М. Ю. Лермонтова:
В глубокой теснине Дарьяла.
Где роется Терек во мгле.
Старинная башня стояла.
Чернея на черной скале.
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный.
Как демон, коварна и зла.
И там сквозь туман полуночи
Блистал огонек золотой.
Кидался он путнику в очи.
Манил он на отдых ночной.
И слышался голос Тамары:
Он весь был желанье и страсть.
В нем были всесильные чары.
Была непонятная власть.
На голос невидимой пери
Шел воин, купец и пастух:
Пред ним отворялися двери.
Встречал его мрачный евнух.
На мягкой пуховой постели.
В парчу и жемчуг убрана.
Ждала она гостя… Шипели
Пред нею два кубка вина.
Сплетались горячие руки.
Уста прилипали к устам.
И странные, дикие звуки
Всю ночь раздавалися там:
Как будто в ту башню пустую
Сто юношей пылких и жен
Сошлися на свадьбу ночную,
На тризну больших похорон.
Но только что утра сиянье
Кидало свой луч по горам,
Мгновенно и мрак и молчанье
Опять воцарялися там.
Лишь Терек в теснине Дарьяла,
Гремя, нарушал тишину,
Волна на волну набегала,
Волна погоняла волну.
И с плачем безгласное тело
Спешили они унести.
В окне тогда что-то белело.
Звучало оттуда: прости.
И было так нежно прощанье.
Так сладко тот голос звучал.
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал
[39].
Считается, что стихотворение написано под впечатлением грузинской легенды о царице Дареджан, или Дарье. Царица жила в старинной башне на Тереке, она заманивала к себе на ночь путников, проводила с ними ночь, а под утро убивала их и выбрасывала трупы в Терек.
Вопрос только: а почему Лермонтов заменил имя Дареджан на Тамару?
Во всяком случае, ничего подобного Тамара никогда не проделывала, а вот поведение Юрия-Георгия описывается во многих грузинских источниках. Русский царь постоянно пил и изменял Тамаре даже не с дамами, а с мужчинами, ослами и собаками. Добрых два года Тамара пыталась наставить извращенца на путь истинный, посылала к нему монахов, даже те увещевали его не тратить сексуальную энергию на неподобающие царскому сану объекты. Бесполезно…
